Пауки и иерархи (Рейн 6) - Валерия Веденеева

Господин Сирота рассказал вам? С его-то знаменитой неприязнью к Старшим кланам в целом и к аль-Ифрит в частности? — Теаган еще одно мгновение сверлил меня взглядом, потом кивнул сам себе. — Он знает о том, кто вы, верно?

— Знает, — подтвердил я.

— Зачем вы ему рассказали?

— У меня не было выбора — он допрашивал под ментальным воздействием. Пришлось рассказать куда больше, чем хотелось. Он, кстати, был уверен, что вы тоже знаете о том, кем я являюсь. Оказывается, фраза о возвращении миру правильности, которую вы использовали в то время, когда мы проезжали через лагерь беженцев, принадлежала одному из посланников богини.

— И потому вдвойне иронично, что я не догадался, — пробормотал Теаган, после чего продолжил уже нормальным тоном: — Советник, конечно, сильный маг, но при необходимости мы можем от него избавиться.

— Мы?

— Церковь. Я знаю, что кланы много раз безуспешно пытались его убить, но ресурсов у Церкви все же больше.

— Вы имеете в виду — избавиться от него из-за того, что он знает о моей тайне?

— Конечно.

Наверное, после моего видения будущего и нашего сегодняшнего разговора подобную безжалостность следовало ожидать, но я все равно немного удивился. Вот так, просто: «Вам кажется, что правая рука императора представляет для вас опасность? Не проблема, только скажите, и он исчезнет».

— Думаю, в этом нет необходимости, — отказался я, — советник узнал обо всем еще два месяца назад, но никому не сообщил.

— Но будет ли он молчать дальше? Вы все еще уязвимы, Рейн. Как вы сами сказали, до вхождения в полную силу вам далеко.

— Думаю, будет молчать. В конце концов, за ним следит дикая магия, и советник не захочет превратиться в химеру.

— Следит дикая… кто⁈

— Извините, привык так говорить. Правильней ее называть Госпожа Магия или Дана Магия.

Теаган некоторое время молчал, и выражение лица у него было нечитаемым. Не пустым, не нейтральным, а каким-то непонятным. Будто он и сам не знал, какие чувства оно должно отражать.

— Только мне начинает казаться, что я достиг предела и сегодня меня больше ничего не удивит, как вы умудряетесь это сделать, — сказал он наконец. — Объясните. Вы… можете говорить с Госпожой Магией⁈

— Это она может говорить со мной. А когда я сам к ней обращаюсь, откликается далеко не всегда.

— А, ну да, — согласился Теаган. — Это, конечно же, все меняет.

— Не смейтесь, — я вздохнул. — Если вкратце, то Госпожа Магия решила, что я ей нужен живым, и при нашей предпоследней встречи с советником не позволила ему меня убить, а потом объявила, что мы с советником будем работать вместе. А учитывая, что она может любого человека в любой момент превратить в химеру, спорить с ней как-то не хочется.

— Работать вместе? — тут же спросил Теаган. — О чем речь?

— Вы ведь знаете про Великого Древнего? — я был уверен в положительном ответе, но Теаган лишь недоуменно нахмурился.

— Это демонический почти-бог, который рвется в наш мир, чтобы получить божественность и насытить свой голод, — пояснил я.

По мере того, как я говорил, брови Теагана поднимались все выше.

— О нем мне тоже рассказал советник и уверял, что сообщил о попытках прорыва этого Древнего высшим сановникам Церкви, — продолжил я. — Он солгал?

Теаган нахмурился и какое-то время молчал, явно пытаясь вспомнить.

— Несколько лет назад мы получили официальное письмо от Райхана Сироты о демонических гнездах, о необходимости эти гнезда уничтожать и о требовании советника не мешать ему этим заниматься, — произнес он наконец. — Мол, у его людей случились какие-то столкновения с Достойными Братьями, которые влезли не в свое дело и помешали чистке очередного гнезда. Древний в том письме тоже упоминался, вот только сформулировано было так, будто он являлся главой этих гнезд… причем непонятно, человеком он был либо же демоном. Таллис убедился, что ситуация с гнездом произошла на самом деле и советник не лжет, и передал письмо в орден с наказом Достойным Братьям больше советнику не мешать. На том все и закончилось.

— Советник говорил, что уже давно занимается уничтожением демонических сект, которые молятся этому Великому Древнему, — сказал я.

Теаган кивнул, продолжая хмуриться — видно было, что новость про демонического недобога пришлась ему не по вкусу. Потом сказал:

— Я расспрошу вас обо всем подробно — и о Госпоже Магии, и о Древнем, и о советнике — но только уже не сегодня. Сегодня мне нужно задать вам еще пару вопросов.

— Задавайте, — согласился я. Но когда Теаган заговорил, его голос прозвучал со странной нерешительностью.

— Будет ли справедливо сказать, что именно чужая жестокость, жертвой которой вы стали, сподвигла вас желать спасти человечество? Возможно, чтобы охранить других людей от подобного?..

Я недоуменно моргнул — этот вопрос совсем не вязался с предыдущими, да и в целом выпадал из общего течения нашей беседы.

— Нет, не думаю, — сказал я после паузы. — Во-первых, вряд ли можно сказать, что кто-то был ко мне так уж жесток. По крайней мере из того, что я помню. То есть имелись, конечно, неприятные моменты — обычно, когда меня пытались убить. Я уже потерял счет тому, сколько раз это происходило. Но безропотной жертвой я точно не был, и большинство моих врагов убедилось в этом на собственном опыте. Так что нет, спасти человечество я хочу вовсе не из-за чьей-то жестокости.

То ли Теаган сейчас не мог держать маску, скрывающую эмоции, то ли настолько устал от сегодняшних потрясений, что уже даже не пытался, но на его лице я отчетливо заметил растерянность. Будто бы я сказал совсем не то, что должен был, и он пока не понимал, как на это реагировать.

— Будет ли тогда справедливо сказать, что на вас повлияла чужая доброта? И именно поэтому вы приняли бремя, возложенное на вас богиней?

Я вспомнил все свои долгие размышления и колебания, свое нежелание становиться марионеткой, пусть даже мастером-марионеточником было божество. Я решился принять долг посланника только когда понял — свобода воли у меня сохранилась. С чьей-либо добротой это решение связано не было.

— Нет, — произнес я твердо. — Точно нет. Да и не могу сказать, будто часто сталкивался с чужой добротой. Обычно мне требовалось сперва доказать свою полезность, проявить