Медицина Древнего. Часть 2 - Александр Четвертнов

Не успел я поднять руку, чтобы постучать, как дверь распахнулась. На пороге стояла женщина. Тёмные волосы собранные в простой пучок. Морщинки в уголках губ — следы частых улыбок.

— Кирюша! — она всплеснула руками, и в следующий миг я оказался заключён в крепкие объятия.

От неё пахло чем-то домашним — печеньем, корицей и ещё какими-то неуловимыми запахами, которые ассоциируются с теплом и уютом.

— Мама, — выдохнул я, осторожно обнимая в ответ. Странное чувство — словно пытаюсь обнять что-то хрупкое, но драгоценное.

— Дай посмотрю на тебя, — она отстранилась, держа меня за плечи. Глаза её оглядывали меня с жадностью, словно стараясь запомнить каждую деталь. — Ох, какой же ты стал… Совсем взрослый. И такой красивый.

Её пальцы коснулись моего лица, провели по щеке. В глазах блеснули слёзы.

— Ты так похож на деда. То же упрямство во взгляде, тот же подбородок…

Я неловко улыбнулся, не зная, что сказать.

— Заходи скорее, — она потянула меня за руку, словно ребёнка. — Дедушка ждёт. Он так волновался, что ты не приедешь. А я говорила — обязательно приедет.

Я на мгновение обернулся — Николай терпеливо ждал на скамейке, украдкой разглядывая соседние дома. Поймав мой взгляд, он едва заметно кивнул.

Внутри дом оказался намного просторнее, чем выглядел снаружи. Чистые деревянные полы, выкрашенные в тёплый медовый цвет. Светлые стены, украшенные картинами в простых рамках — пейзажи, природа, ничего вычурного. Старинная мебель, потёртая, но ухоженная, создавала ощущение уюта.

— Кирюша, ты, наверное, проголодался с дороги? — мать суетилась вокруг меня, помогая снять пиджак. — Я тут наготовила всего… Пирожки с капустой, и щи, и…

— Мама, — осторожно прервал я её, — я бы хотел сначала увидеть дедушку.

Она замерла, и на лице промелькнула тень.

— Да, конечно, — кивнула она, становясь вдруг серьёзной. — Он в своём кабинете. Там всегда сидит, почти не выходит. Доктора говорят, ему нужен покой, но… — она вздохнула. — Он всё равно работает. Читает, пишет что-то. Говорит, успеет отдохнуть на том свете.

Её глаза снова наполнились влагой. Она хотела сказать что-то ещё, но в этот момент скрипнула половица, и мы оба обернулись.

В дверном проёме стоял старик. Высокий, жилистый, с абсолютно прямой спиной, несмотря на возраст. Седые волосы коротко подстрижены, лицо — словно вырезанное из старого дуба: глубокие морщины, резкие черты. Под правым глазом — длинный шрам, тянущийся до самого уха.

Но именно глаза приковывали внимание — ясные, карие они смотрели на меня с такой остротой, что становилось не по себе. В них читался острый ум и что-то ещё…

Одет старик был просто: тёмные брюки, белая рубашка, старомодный жилет. В руке — трость из тёмного дерева с серебряным набалдашником.

— Так вот он каков, — голос старика, хриплый и низкий, нарушил тишину. — Мой внук.

Он произнёс это странно — словно ставя под сомнение каждое слово.

— Папа, — мать шагнула вперёд, — познакомься, это Кирилл. Кирюша, это твой дедушка, Ефим Юрьевич.

Старик не двинулся с места, продолжая изучать меня своими пронзительными глазами.

— Здравствуйте, дедушка, — я сделал шаг вперёд, протягивая руку.

Он не ответил на рукопожатие. Вместо этого повернулся к дочери:

— Вера, принеси-ка нам чаю. Мы с… внуком побеседуем. Наедине.

Мать бросила на него встревоженный взгляд, но спорить не стала.

— Хорошо, папа, — она коснулась моего плеча. — Я быстро, Кирюша.

Когда она вышла, старик ещё несколько секунд смотрел на меня молча. Затем коротко кивнул в сторону двери.

— Пройдём, — произнёс он, разворачиваясь и опираясь на трость. — К капищу. Там никто не помешает нашему… разговору.

Я послушно двинулся за ним. Что-то в его поведении настораживало. Слишком пристальный взгляд. Какой-то он напряженный. Сам же хотел, чтобы приехал как можно скорее.

Мы вышли через заднюю дверь. За домом раскинулся большой сад — яблони, груши, несколько грядок с увядшими уже овощами. В дальнем углу виднелась небольшая постройка, похожая на беседку.

Тропинка, присыпанная гравием, вела через сад к лесу. Там, на опушке, среди вековых сосен, белел каменный круг.

— Прямо здесь? У дома? — удивился я, разглядывая древние камни, покрытые замысловатыми узорами.

— А почему нет? — усмехнулся старик, направляясь к кругу. — В глуши можно позволить себе некоторые… эксцентричности.

Мы подошли к капищу. Плоские камни, установленные вертикально, образовывали идеальный круг. В центре — каменный алтарь, испещрённый рунами.

Старик остановился у входа в круг. Повернулся ко мне, опираясь обеими руками на трость. Его глаза впились в моё лицо, словно пытаясь проникнуть под кожу.

— Ну что ж, — произнёс он медленно, чеканя каждое слово. — Теперь — правду. Кто ты? И где мой настоящий внук?

Я замер, чувствуя, как холодок пробегает по спине. Откуда он знает? Как?

Прежде чем я успел ответить, за нашими спинами раздался оглушительный взрыв. Земля содрогнулась. Мы обернулись и увидели, как из окон дома вырывается пламя, а с неба падают обломки шифера.

* * *

Князь Огонь-Догоновский родовой особняк

Василий Сергеевич метался по комнате. В ярости он не находил себе места. Сначала, когда поступили первые отчёты, он был крайне озадачен. Затем, когда разобрался в ситуации, пришёл в бешенство.

Провал!

Снова!

Как уже надоел этот Орлов! В печёнках сидит. В этот раз его снова прикрывали. Василий Сергеевич предвидел это. Знал, что Бестужев попытается защитить своего протеже. Потому отправил в поезд больше людей, чем граф. Но, оказалось, Бестужев не единственный, кто отправил людей на защиту Орлова.

«Уваров-Орлов, точно! — прорычал Василий Сергеевич и смахнул со стола пепельницу, — больше некому!».

Звон битого стекла отрезвил. Помог отвлечься от гнева. Успокоиться.

«Так, а что за чудовище там было? — внимание князя вернулось к остальной части доклада. — Одно огромное, и много мелких. Описание очень похоже… да, ну, нет. Он не мог без моего ведома».

Дрожащей рукой Василий Сергеевич схватил телефон и набрал знакомый номер. Руки дрожали от злости. Неужели ещё один предатель?

— Василий Сергеевич, рад Вас слышать…

— Фадей, — голос Огонь-Догоновского чуть было не сорвался на крик, в нём отчетливо слышалось рычание. — Ты имеешь отношение к чудищам в поезде? Это наш проект?

— Василий Сергеевич, что Вы говорите, — возмутились на том конце. — Без Вас я бы не стал, да и не готовы мы…

— Точно? — прорычал Огонь-Догоновский.

—