Монстер Хантер Интернейшнл - Ларри Корейя

— Чувак, это полный отстой, — прошипел он.

— В следующий раз я фиксирую, ты рубишь, — ответил я.

— Эй, ты сам говорил, орёл или решка. Не моя вина.

— Ну хоть не снова «кишколаз».

— Ну, мужик, — он скривился. — Я и так отчаянно пытаюсь не метнуть харч на пол. За что?

«Кишколаз» - это упражнение, где новичка отправляли в длинную трубу, заваленную коровьей требухой. Темнота, вонь, жара и омерзительные тактильные ощущения стали, наверное, худшими ощущениями в моей жизни, включая непосредственный личный опыт клинической смерти.

Предположительно, это всё для проверки нашего самоконтроля и способности к работе в экстремальных условиях. Я лично думал, что Харбингер просто издевается. Двое предпочли уйти прямо с полигона. Когда я застрял на полпути в трубе, полной дерьма, слизи, говна и кишок, я им позавидовал. Ещё одного прямо в трубе накрыла паническая атака. Все трое получили жирные выплаты и поехали домой.

Осталась дюжина. Если это стандарт отсева у наших инструкторов, совершенно не удивляет, что МХИ не хватает людей. Харбингер этого не скрывал. Он совершенно точно верил, что пот на занятиях бережёт кровь в поле.

Холли закончила с осиновым колом и пришла сполоснуться. Её совершенно не беспокоило, что пришлось только что забить молотком кол в грудную клетку некогда живого человека. Удивляла меня эта стриптизёрша. Ничего-то её не брало. За практику на занятиях она принималась яростно. Мы так и не узнали её историю, но она искренне ненавидела всю команду гостей поля и совершенно точно хотела отыграться. Если для этого нужно ползать в кишках или рубить трупы — да никаких проблем!

— Ну в целом неплохо. Чаку досталась голова. Сам виноват, бедняга, — она коварно ухмыльнулась.

— Это как? — Трип мыл руки. У меня для него плохие новости. После того, что мы делали, никакой водой не отмоешься.

— Всегда камень. Никогда ещё ножницы. Тупой придурок, — она взглянула на кровь под ногтями. — Кстати. Доркас болтала с Майло на днях. Я подслушала. Харбингер доволен. Обещал полные выходные.

— Круто, — согласился я. Мы тренировались уже месяц. Я более чем готов к выходным. Мысль о паре дней отдыха даже заставила подзабыть о грязи и крови. — Неплохо бы отсюда ненадолго выбраться.

— Несомненно, — она повернулась к Трипу, который только что добавил ещё мыла и пошёл на второй заход. — Чувак. Трип. У нас тут очередь уже. Поторапливайся.

— Ты понятия не имеешь, сколько там бактерий и прочей дряни, — сказал он. — Гигиена лишней не бывает.

— Ты же в школе преподавал, да? — спросила Холли.

— Химия, репетиции школьного оркестра, помощник физрука. Маленькая была школа, — я-то жил с ним на соседней койке и отлично знал всю историю. Несколько проломленных голов собственных учеников, даже после того, как они стали зомби, изрядно портят учительскую анкету.

— А я-то думала, что парни, которые режут лягушек на уроках, не такие брезгливые. Смотри, у тебя какие-то сопли кровавые в причёске, — едва Трип дёрнулся проверить, она тут же оттёрла его от раковины. — Попался.

С омерзительным звуком и грохотом Чак отсёк голову трупа и Сэм признал, что для бесполезных реликтов мы неплохо справились. Очередной день тренировок закончился.

Дыхание приходилось восстанавливать по кусочкам. Я давно уже прошёл тот предел, когда мог себя контролировать. Мышцы ног горели, особенно там, где их рвали когти Хаффмана. Ступни и колени пронзала боль на каждом шагу. Я попытался сморгнуть пот и вернуться на ту стадию отупения, когда боль теряет значение. Ненавижу бег. Все большие люди ненавидят бег. Ну да, я могу бегать, но марафонцев весовой категории сто двадцать килограммов не бывает по вполне убедительной причине. Только психи бегают для развлечения.

Последняя миля через лес самая хреновая. Там самые крутые холмы и самая разбитая тропа за всю трассу. Но я находил утешение посреди красной грязи хотя бы в том, что это последнее упражнение на сегодня. Мы начали с рассветом, несколькими часами упражнений, тактики, сражения без оружия и с оружием, монстроведения и теперь, на закате, десять километров адского кросса.

Наконец деревья расступились и я даже улыбнулся при виде лозы кудзу на проволоке ограждения базы. Большинство новичков уже добежали и переводили дыхание на скамейках или траве. Хорошие бегуны, наши Трип, Ли и Мид выглядели почти расслабленными по итогам небольшой разминки. Улыбка и большой палец вверх от Трипа вызвали у меня желание забить его до смерти.

— Ты почти вовремя, Питт, — крикнул Грант Джефферсон. Он посмотрел на секундомер. — Никчёмный результат. Просто никчёмный.

Он возглавил забег, и на его фоне большинство из нас плохо выглядело. Конечно, некоторые хуже других. Кто-то из новичков аж стошнил от натуги. Грант улыбнулся.

— Ну ладно. Мы закончили. Отдохните за ночь, завтра будет вдвое больше, — народ шумно застонал.

Я присел на скамейку и обхватил голову руками. Я знал, что нужно бы походить и восстановить сердцебиение, чтобы меня не корёжило перенапряжением, но вместо этого позарез хотелось просто отдохнуть. Всхрипы понемногу утихли до обычных вдохов, а сердце больше не пыталось выскочить через горло. Другие новички потянулись в общежитие, чтобы урвать немного сна. Я наслаждался прохладными сумерками.

— Привет, — милый голос прозвучал за спиной. — Я присяду, не возражаешь?

Джулия.

— Нет. Да. Конечно, — я запнулся и подвинулся. Она плюхнулась рядом и улыбнулась. В шортах и футболке, выглядела она, будто только что позанималась. Я пытался не особо глазеть на мускулистые ноги. До меня болезненно дошло, что моя насквозь мокрая футболка, наверное, изрядно воняет.

— Ну и как оно всё? — спросила она.

— Нормально. Справляюсь. Ну, кроме этого дела, — я ткнул пальцем в беговую дорожку. — Вот где полный отстой.

Она засмеялась. Со мной вместе, по-доброму.

— Я знаю. Тоже ненавижу бег. Не все из нас Грант, — одинокая фигура боксировала с тенью на беговой дорожке. Грант Джефферсон задержался после того, как нубы ушли. Скинул футболку и занимался какими-то сложными упражнениями по рукопашному бою. Не хочу этого признавать, но мужик он практически идеальный. Не сможет вдруг работать охотником, так его в рекламу трусов с руками оторвут.

— Ну... и как давно вы с ним встречаетесь? — спросил я, пытаясь не ревновать. Уж не