Охотник на ведьм - Владилен Янгель

- В шахте мы встречались в шахте! - Завопил купец, стоило инквизитору ухватить щипцы. - Он всегда был там?

- Нет! нет! - Взвыл купец, неотрывно следя взглядом за щипцами. Раскалённые в огне лезвия ярко светились в полумраке пыточной.

- Откуда он приходил? — спросил я нарочно подбавив в голос чуть-чуть сочувствия, хотя его на самом деле уже почти не испытывал. Умом я, конечно, понимал, что окажись на его месте, точно так же скулил бы от ужаса, но это ничего не меняло.

- Из Амбурга! — выкрикнул купец, стоило Аврелию поднести раскалённый кончик лезвия к его лицу.

- Продолжай, — произнёс инквизитор.

- Я больше ничего не знаю, — захныкал купец, а в следующий миг раскалённое лезвие щипцов соприкоснулось с его щекой. Надсадный вой резанул по ушам, в пыточной мерзко запахло палёной плотью, ту и раньше то не розами пахло, а теперь вообще хоть нос зажимай.

- А теперь самое главное кому служишь ты?! - Рявкнул инквизитор в лицо непрерывно воющего купца. И что характерно тот его услышал, а может дело в том, что лезвие щипцов немного остыло, впрочем, я бы всё равно не рискнул коснуться его рукой.

- Никому, — прохныкал купец, и я ему не поверил, уж не знаю, почему, но на меня снизошла твёрдая уверенность, что он лжёт. И судя по тому, что произошло дальше не только на меня, сухо щёлкнули щипцы, из глотки купца вырвался новый поток нечленораздельных звуков, к валяющемуся на полу мусору добавилось ухо.

- Кому ты служишь? - Вновь спросил Аврелий, одарив купца оплеухой.

- Никому, — вновь повторил купец.

- Ложь! - Рявкнул Аврелий, и, отшвырнув щипцы, вытащил из-под рясы знакомый мне свёрток.

- Знаешь, что это? - Ласково поинтересовался он, развернув тряпицу с вышитыми на ней религиозными символами, — Можешь не отвечать, по глазам вижу, что знаешь. — прошипел Аврелий, приблизив жуткое во всех отношениях лезвие к лицу купца.

- Говори! Ну! Говори или на своей шкуре ощутишь его остроту! - Прорычал инквизитор, с таким количеством ненависти в голосе, что у меня волосы на голове зашевелились. Хотя нет, это даже ненавистью не назвать, ненависть более чем слабая тень того чувства, что мелькнуло в голосе инквизитора.

- ТЫ этого не сделаешь, — раздельно произнёс купец, сплюнув кровь. Удивительно оптимистичное заявление для человека, растянутого на дыбе.

- Верно,— ухмыльнулся Аврелий и бросив катар в жаровню. Катар вспыхнул злым оранжевым пламенем, словно странный вариант бенгальского огня. Тем временем Аврелий вытащил и жаровни раскалённый прут, когда он успел его туда положить, осталось для меня загадкой, впрочем, я не так уж пристально следил за инквизитором. Всё моё внимание занимал купец. Проклятье, он знал, что Аврелий не пырнёт его этой штукой. Знал! У меня почти нет опыта допросов во всяком случае таких допросов, я всё больше по циферкам специализируюсь. Однако некое внутренне чувство заставило меня сделать стойку. Кажется, банальная история о человеческой жадности оказалась лишь вершиной айсберга, и за купцом куда больше прегрешений. Одно то, как смотрит на него Аврелий, дорогого стоит, хотя сдаётся мне, лишь небольшая толика ненависти инквизитора направлена на купца. Куда больше он ненавидит того, кто за этим алчным ничтожеством стоит. Поёжившись, словно, оказался на холодном ветру, я мысленно заставил себя успокоиться, пока расшалившееся воображение не нарисовало мне очередной ужас.

- Кто она?! - Рявкнул Аврелий, саданув купца прутом, точно рассчитанный удар рассёк кожу. Брызнувшая из раны кровь зашипела на раскалённом конце прута.

- Кто она?! Кто она?! - раз за разом повторял инквизитор, погружая раскалённый прут в рану. Крики купца превратились в надсадное хрипение, однако Аврелий не успокаивался. Однако меня помимо взбунтовавшегося желудка занимало совсем другое, почему инквизитор решил, что за купцом стоит именно женщина. Сделав себе зарубку в памяти, я зажал нос, однако это не слишком помогло, мне даже стало казаться, что омерзительный запах горящего человеческого тела будет преследовать меня до конца моих дней. Тем временем купец потерял сознание, и, что характерно, так и не сказал имя своей покровительницы. Аврелий бросил быстрый взгляд на лоханку с водой, несколько секунд на его лице отражались некоторые сомнения, а затем он положил палаческие инструменты на место и, кликнув стражников, вышел прочь из камеры. С облегчением, покинув пыточную, я нос к носу столкнулся с двумя дюжими парнями. Растолкав их, я быстро зашагал вслед за инквизитором. На душе было как-то гадко, и дело даже не в том, что у меня на глазах только что пытали человека, куда неприятней были дурные предчувствия, терзавшие меня с того момента, как Аврелий начал расспрашивать купца о его хозяйке.

- Почему ты решил, что за ним стоит женщина? - Спросил я, нагнав инквизитора.

- Позже, — буркнул он, ускорив шаг.

'Позже' так и не наступило, вернувшись в таверну, я вяло позавтракал, запах печённого на раскалённых углях человека как-то не способствовал улучшению аппетита. К тому же из головы не выходил допрос. Аврелий, как нетрудно догадаться, не спешил делиться своими догадками по этому поводу, впрочем, учитывая нюансы моего появления в этом мире, я его прекрасно понимаю. Впрочем, это понимание не делает его лучше в моих глазах. Живодёр хренов. Передохнув немного и проверив снаряжение, я неторопливо двинулся в сторону площади перед магистратом.

Пока Аврелий занимался профессиональной деятельностью, солнце выглянуло из-за горизонта. К моменту, как я покинул таверну, жизнь в городе уже бурлила. Нетрудно догадаться, почему — По случаю сожжения еретика сегодня в Коперхиле наметился небывалый ажиотаж. Вся центральная площадь оказалась запружена народом. Торговцы, карманники, и прочие прелести крупного мероприятия не давали заскучать самым взыскательным зрителям. В центре площади находился невозмутимый островок спокойствия, в центре которого стоял деревянный столб и вязанки хвороста. Рядом с ним находился наспех сооружённый помост, я так понимаю, именно с него и будут горлопанить судьи и обвинитель. Ну или что-то в этом роде. С другой стороны, на вполне приличном отдалении находился ещё один помост.

Протолкавшись через толпу к небольшому, но зато прекрасно отделанному помосту с крышей, на котором важно восседали члены Магистрата, я примостился на край под гнётом недовольных взглядов городской элиты. Ну и пёс с