Магнат Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

— Для чижиков, Ваше Величество. Чиж — птица неприхотливая, и поёт хорошо, а мои чижики ещё и салон будут освещать. Хотя кроме них я бы ещё какой-то из фрейлин перл сделал. Тогда она и свет для чтения обеспечит, и чай или кофе сможет во время полёта приготовить.

— Вот Голицыной и сделайте. Екатерина Дмитриевна девушка очень способная и интересная. Хорошо образована, княжна из знатного рода, и характер у неё чудесный. Такой бриллиант долго в невестах не удержится. Уведут девушку — потом локти кусать будете.

Ого, на этот раз Мария Фёдоровна за меня уже всерьёз взялась.

— Вряд ли княжне мой образ жизни понравится, а я его в ближайшие годы менять не собираюсь. Опять же, оставить молодую жену одну и в Петербурге, полном разных соблазнов — глупость несусветная.

— А вы с ней поговорите на эту темя, когда перл для неё будете формировать. И да, лучше его в колечко вставить.

— М-м, кольца приличного случаю у меня не заготовлено. Я на браслет рассчитывал.

— Браслет… Хорошо, пусть будет браслет. Всё лучше, чем ничего, — буквально на пару секунд задумалась Императрица, прежде чем вынесла свой вердикт, — Только потом сразу не убегайте. Погода хорошая. Выведите девушку на прогулку, хотя бы на полчаса. От вас не убудет, а у неё потом на всю жизнь воспоминания останутся.

Покинув причал, мы ещё немного прокатились вдоль полей, где вовсю кипела работа, и нагуляв изрядный аппетит, вернулись в усадьбу, чтобы плотно пообедать.

Перл для Голицыной я взялся формировать после вечернего чая. Получилось очень удачно, и даже с некоторым перебором по его возможностям.

Под неторопливое формирование мы с княжной очень мило поболтали. Оказывается, я очень понравился её матушке. Вот тут-то я и сообразил, кого же мне напомнила та фрейлина, что утром в спальне Императрицы с вышивкой в руках была замечена.

Хм, сдаётся — охота на меня по всем правилам открыта, и даже смотрины уже прошли. Крепко меня дамы обложили, а впереди ещё вечерняя прогулка. Надо будет крайне тактично узнать у княжны, насколько она привязана к столице и всем её «прелестям», включая пышные балы, званые вечера и театральные премьеры.

Но девушка и впрямь хороша, чего уж скрывать! Может и права мудрая Императрица — такую упустишь, а потом пожалеешь не раз.

Опять же — под венец пока силой никто не тащит, так что, посмотрим.

Глава 8

Наступил день, долгожданный и важный — день, когда мне предстояло вручить Императрице-матушке три летающих дормеза, а Его Императорскому Высочеству Николаю Павловичу копии моего Катрана. Работа была выполнена безупречно, пилоты обучены, совесть чиста, а душа спокойна. Настроение было не просто хорошим — оно светилось радостью от сделанного.

Еще с раннего утра, по просьбе Марии Фёдоровны, я прибыл в её временные покои и был немедленно провожён фрейлиной в будуар Императрицы.

— Присаживайтесь, Александр Сергеевич, — произнесла она мягким, но повелительным голосом, указывая на стул рядом со своим сыном. — Мы уже оценили ваше мастерство и трудолюбие, и теперь настал наш с Николаем Павловичем черёд расплатиться за проделанную работу.

С этими словами Мария Фёдоровна щёлкнула пальцами, и одна из придворных дам бережно положила на стол кожаную папку с серебряными уголками. Открыв её, Императрица извлекла чек, исписанный множеством подписей, среди которых особенно выделялась роспись Александра I.

— Просим вас взглянуть и подтвердить: всё ли верно? — протянула она документ.

Сумму, причитающуюся мне от Романовых совместно с Аракчеевым, я знал досконально. Лишних денег в царской казне не платят — это знает вся империя. Поэтому цифры в чеке не вызвали удивления.

— Однако есть и другое предложение, — продолжила Мария Фёдоровна, дождавшись, пока я ознакомлюсь с бумагой и кивну в знак согласия. — Казна готова заплатить вам за самолёты и обучение пилотов согласно ранее обговорённым условиям. Но стоимость перлов, необходимых для полётов, мы предлагаем возместить не золотом, а эссенцией — в двойном размере от массы использованных артефактов. Естественно, будет учтён и тот перл, что вы недавно создали для княжны Голицыной. Так же будет принята во внимание и принадлежность артефактов к определённой ветви. Если не ошибаюсь, это Свет. Как вы посмотрите на такой вариант?

Честно говоря, предложение было не просто выгодным — оно было почти щедрым. Хотя работа Формирователя и составляет часть стоимости артефакта, основная его цена определяется количеством потраченной на него эссенции. Получив её в двойном объёме, я мог бы изготовить в два раза больше артефактов и продать каждый за те же двадцать тысяч.

Теряю ли я в этот момент? Да, конечно — и довольно ощутимо. Но деньги сейчас не были для меня главной заботой. Главное — не выглядеть в глазах Романовых жадным корыстолюбцем, способным торговаться за каждую копейку. Мария Фёдоровна, конечно, тоже теряет некоторую сумму, ведь я не получу прибыли с перлов, изготовленных для пилотов, но именно она озвучила вариант взаимозачёта, а значит, знала, на что идёт.

— Не вижу причин отказываться от вашего предложения, Ваше Императорское Величество, — сказал я с поклоном. — Более того, смею надеяться, что это не последняя наша сделка.

— Будьте уверены, Александр Сергеевич, — едва заметно кивнула она, — Заказами вы будете завалены. Расширяйте производство.

— Именно об этом только и думаю, — вздохнул я. — Уже заказал у Берда станки и жду их к осени. Даже русло реки Великой для его парохода очистили до самого Острова.

— Хотите сказать, что теперь от Псковского озера по воде можно добраться до Острова? — впервые вступил в разговор Великий князь.

— Насколько мне известно, несколько купцов с Островского уезда уже отправили в Псков по реке свои товары, — чуть повернув голову к Николаю Павловичу, ответил я.

— Не могу понять, как так получается, что, облегчая жизнь себе, вы делаете хорошо всем, — заметила Мария Фёдоровна. — Реку судоходной сделали, дороги эти ваши… Как бы Адеркас ни хорохорился, но я-то знаю: без вашего участия с дорогами в губернии у него ничего не получилось бы.

— Может быть, потому что мои интересы совпадают с интересами большинства? — улыбнулся я.

— Возможно… возможно, — протянула Императрица, доставая из папки очередную бумагу. — Я не была уверена, что вы согласитесь на возмещение