Магнат Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

— Я правильно тебя понимаю, что Адлерберг сейчас моему сыну то же самое говорит? — улыбнулась Императрица, наблюдая за спонтанной перебранкой своей фрейлины с её дочерью.

— Вполне может быть. Он вчера был в восторге и заявил, что собирается предложить Великому князю лично презентовать эти продукты Императору и графу Аракчееву. Для флота и армии — они просто находка!

— И когда же ты нас сможешь порадовать?

— Как только самолёт выровняется, так могу что-то для вас приготовить, а до этого Александр Сергеевич запретил кипятком заниматься.

— Пожалуй, я бы не отказалась от лапши с сыром, — улыбнулась Мария Фёдоровна, — Ты же покажешь мне, из чего собралась её делать?

— Так вот же, Ваше Величество, — легко поднялась с места девушка, — В этих ящичках чего только нет, — ловко защёлкала она задвижками шкафа в задней стенке салона, — А вот и ваша лапша, — провела она пальчиком по надписям, и уверенно потянула на себя нужный ящик, — Маменька, а вы грибной суп всегда любили. Не желаете его выбрать? — лукаво покосилась она на ещё не остывшую маман.

— Соглашайся, Таня, я, с твоего разрешения, тоже пробу с твоего супа сниму.

А затем обе дамы с недоумением уставились на пакеты из вощёной бумаги, которые Екатерина выложила на стол. Надпись, как и картинка на них, утверждала, что это и есть те блюда, о которых говорила княжна.

— А где же сами продукты? — растерянно озвучила Императрица-мать тот вопрос, который витал в воздухе.

* * *

Небывалый урожай пшеницы в какой-то момент застал меня врасплох.

Допустим, урожай я сумею снять, но вот хранению пшеницы в зерновых ямах я интуитивно не доверяю. Мне бы ещё элеваторов, эдак штуки три, хотя бы, но где их взять.

Коллективный мозговой штурм, произведённый вместе с тульпами, выдал интересный результат — лапша. Продукт длительного хранения. Беда только в том, что у псковской пшеницы недостаточно клейковины, чтобы лапша оказалась продуктом высокого качества, а не превращалась в процессе приготовления в ту кашеобразную массу, которая знакома многим армейцам из моего времени.

Увеличение клейковины произошло двумя путями: более тонким помолом и дополнительным внесением в тесто глютена.

Да, представьте себе, я пожертвовал своим перлом Разрушения, разделив его на две неравные части. Одна теперь задействована на тончайшем помоле муки, а вторая — на цементе для пенобетона.

Ну, а раз уж сказал «а», то говори и «б» и «в».

Признаюсь, получив глютен и подняв с его помощью уровень клейковины до муки высшего сорта, я уже не удержался и… Глутамат натрия!

Да, тот самый не раз отруганный усилитель вкуса.

Впервые я опробовал его на себе и отставниках. Пропорции уменьшил вдвое, а то и вчетверо, по сравнению с тем, какие были в моём мире. Четверть процента от массы сухого веса муки. И вы знаете, рецепторы предков, никогда не пробовавших химии, эту разницу уверенно уловили.

Вояки мне убеждённо утверждали, что в лапше чувствуют привкус хорошего мясного бульона.

Дальше до лапши быстрого приготовления оставался один шаг, и я его сделал.

Тестомесильный бак, череда валков из дуба, после которых тесто выходит миллиметровым слоем, нарезка дисковыми ножами, две бегущие ленты льняного полотна, где вторая подтормаживает, отчего лапша собирается в плоское подобие спирали, варка перегретым паром, три минуты кипящего масла и охлаждение воздухом. Вот и весь секрет. А нет, не весь. Ещё в пакет с лапшой вкладываются один или два «секретных пакетика». К примеру, в лапше с сыром в первом приправы, а во втором раскрошенный твёрдый сыр для присыпки сверху.

Если свой первый продукт, а именно обычную лапшу, я смело двинул в торговлю, и готовлю второй цех под её производство, то вот с лапшой быстрого приготовления я притормозил.

Больно уж знаковый продукт вышел. В каком-то смысле — стратегического значения. Предоставь его армии и флоту, и твоя страна получит изрядное преимущество, уже не став настолько зависимой от поставок продовольствия своим вооружённым силам. Ни осаждённые крепости с голодухи не сдадутся, ни окружённые армии не обессилеют, ни матросы судов, находящихся в дальнем плаванье, не станут поглядывать на полненького кока, выбирая его, как первую жертву каннибализма.

Так что ждём-с. Глядишь, созреет Император с Аракчеевым, на серьёзный заказ эксклюзивного продукта для армии.

Вот только опять беда — новых врагов наживу. Сейчас поставщики продовольствия для армии, как сыр в масле катаются, собственно, как и те генералы, что их крышуют за свою долю в этом грязном бизнесе.

— Александр Сергеевич, Киев на горизонте. Посмотреть не желаете? — высунулся из своей кабины один из пилотом моего дормеза.

Ради любопытства пошёл посмотреть. Как-никак — один из десяти крупнейших городов Российской Империи, отчего бы не глянуть.

* * *

Киев в одна тысяча восемьсот восемнадцатом году представлял из себя очень благополучный город.

Армия Наполеона прошла узкой полосой в двухстах километрах от него, а саксонская бригада, направленная к Киеву, была разгромлена русскими войсками под Кобрино. Оттого всю войну Киев просуществовал, как тыловой российский город.

Киев сейчас делится на три сердца: Подол, Верхний город и Печерск. На Подоле, у подножия холмов, кипит жизнь. Здесь, среди деревянных домов с резными ставнями, шумит рынок. Возле пристани толпятся грузчики, выгружая с барж мешки с зерном, воск и кожи. Запах свежей рыбы, пряностей и дыма из пекарен смешивается в густой коктейль. Купцы в длинных кафтанах торгуются с ремесленниками, а извозчики на телегах и пролётках прокладывают путь через толпу.

Верхний город, украшенный Софийским собором с его византийскими мозаиками, был средоточием духовной власти. Улицы здесь уже частично замостили камнем, а в тени лип прогуливаются чиновники в мундирах и дамы в платьях с высокими талиями, словно сошедшие с полотен эпохи ампир. Рядом с древними храмами выросли особняки в стиле классицизма — белые колонны, строгие портики, симметричные фасады.

Печерск же, с его Лаврой, остаётся оплотом тишины и молитвы. Монахи в черных рясах шепчут молитвы в пещерах, а паломники со всей империи стекаются к местным святыням. Рядом, в Мариинском дворце, построенном еще Елизаветой Петровной, останавливаются высокие гости — город всегда был важным связующим звеном между Петербургом и южными окраинами России.

Река определяет ритм жизни. По Днепру сплавляют лес, везут товары в Черное море.

Летом вода сверкает под солнцем, а зимой покрывается толстым льдом, по которому снуют сани. Мостов нет — лишь паромы да лодки связывают берега.

Киев разнообразен. В