Люди Икс: Последняя Надежда - Марина Фурман

не было всего этого кошмара в будущем и этого идиотского положения в настоящем… то есть в прошлом. Так спокойно он не спал, наверное, с детства, когда он в последний раз был счастлив, свободен от обязательств и жил с родителями на Дженоше, острове мутантов. Идеальное государство, где все равны и некого было бояться… Их общая мертвая мечта.

Сквозь сон он почувствовал легкое прикосновение и тут же узнал его. Сном показалось все, что было до этого.

По губам сама собой расплылась счастливая улыбка. Ему приснилась бледная Мелисса, надтреснутым голосом шипящая ужасные новости, ему приснился полет сквозь время, ему приснились даже его молодая мать и профессор Ксавье, которого он всегда мечтал увидеть наяву, — все это был лишь сон. Сейчас он проснется и мама скажет, что пора завтракать.

Или нет?

Дэниел выпрямился так резко, что сидевшая напротив Шельма вздрогнула. Они несколько секунд смотрели друг на друга, после чего она натянуто улыбнулась:

— Привет.

— Привет, — эхом повторил он.

— Ты выглядишь так, будто увидел привидение.

«Да, что-то в этом есть, — молча согласился Дэниел, неотрывно глядя в прекрасные зеленые глаза женщины. — Целый дом с привидениями, которые не знают, на что обречены…»

Шельма опустила глаза, не выдержав внимательного взгляда. Она чувствовала себя до крайности неловко. Зачем она вообще сюда пришла? Она не искала его специально! Или искала?

— Прости, я не удержалась, — только сейчас она заметила, что ее рука без перчатки все еще лежит на его запястье, а парень не торопится стряхнуть ее. Полузабытое тепло человеческого тела от кончиков пальцев распространялось до самого сердца. Но она и так уже позволила себе слишком много, держать этого парня за руку еще дольше означает признаться в чувствах, которых она не испытывала. С сожалением Шельма разжала пальцы и попыталась убрать руку, но Дэниел остановил ее.

— Все в порядке. — мягко улыбнулся он, задержав ее ладонь. — Я знаю, что это для тебя значит.

Его взгляд не был похож ни на один другой. Шельма могла поручиться за это: мужчины смотрели на нее часто и подолгу. Но никогда — так. В его глазах была не ослепляющая страсть, толкающая в объятия с огромной силой, а просто нежность, окутывающая чувством абсолютного покоя. Так смотрит друг, брат, но не поклонник.

— Я чувствую себя глупо, — наконец призналась она.

— Считай, что это благодарность, — сказал он и протянул вторую руку к ее ладони. — Немного моего времени — не такая уж большая цена за мою жизнь.

— Если ты считаешь себя обязанным за вчерашнее, то не стоит, я не сделала ничего особенного.

Дэниел улыбнулся и сдержанно кивнул, соглашаясь. На самом деле он был обязан ей жизнью по другой причине, но о ней лучше помалкивать, если вообще хочешь жить.

* * *

Хэнк МакКой редко чувствовал себя идиотом. В конце концов, он знал о своем IQ, которым, впрочем, намеренно никогда не хвалился, знал о нескольких ученых степенях, которые получил в рекордные сроки, знал об открытиях в области генетики, которые были сделаны если не им лично, то при его участии — в общем, он знал, что он далеко не идиот. И вот сейчас он смотрел на результаты теста ДНК Морриган и повторял про себя фразу, не достойную настоящего ученого: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»

Зверь перепроверил тест еще дважды, изредка оглядываясь через плечо на Джин. К счастью, она была слишком занята с девочкой, чтобы обращать внимание на его самочувствие. Ее работа была сложнее ювелирной. После того как Морриган попала в лабораторию, Джин больше не рисковала проникать в ее разум: если даже легкое воздействие телепатии вызвало такую бурную реакцию, то насилие над этим ребенком может и вовсе обернуться локальным Армагеддоном для академии Ксавье. Вместе с тем Джин должна была контролировать разум, о котором ничего не знала.

Балансирование на лезвии бритвы — вот что это была за работа.

Но так не могло продолжаться вечно. Джин была талантливым телепатом, а также терпеливой и ответственной женщиной, но даже у ее ресурсов был предел. Ксавье мог подержать девочку несколько часов, чтобы Джин могла поспать, но и у него были другие дела. Поэтому Хенк решил провести тест ДНК в надежде, что в базе данных найдутся родственники Морриган и удастся, если не переложить на них эту ответственность, то хотя бы разделить ее. Но то, что он в итоге обнаружил…

Хэнк тихонько кашлянул, пытаясь вернуть подвижность онемевшим связкам, но так и не решился ничего сказать. Вместо этого он поднял лапу и осторожно пригладил вставшую дыбом шерсть на затылке.

«Невозможно. Это, должно быть, ошибка системы… Следует проверить на другом материале».

Он направился было к холодильной установке, где хранились образцы крови его пациентов, но передумал, вспомнив, что образцов вновь прибывшей группы там все равно нет, а проверять следует именно на них. Покружив по лаборатории еще минуту, он посетовал, что не взял кровь у Сайрин или у Теодора, когда тот поступил с ожогами.

Хотя…

Маккой развернулся на 180 градусов и направился к койкам лазарета. Достаточно будет мельчайших частиц, например, крови на бинтах, если они, конечно, все еще здесь. Теодор с отвращением снял их уже через день, мотивируя это тем, что ему трудно передвигаться, будучи мумией. Привычно натянув перчатки и порывшись немного в медицинском мусоре, Зверь с торжествующим видом извлек на свет два измятых бинта в бурых пятнах засохшей крови.

Судя по результатам тестов, девочка с самого начала говорила правду, ее мать — действительно Джин Грей, а отец — Скотт Саммерс. Зверь терялся в догадках о том, как такое могло произойти, учитывая, что десять лет назад они оба даже пубертата не достигли, и боялся даже думать о том, что придется сообщать им эту новость.

«Поздравляю, у вас девочка! Двадцать девять килограмм, девять лет!»

Нет, это точно ошибка, сейчас он просто проверит другой образец и все встанет…

— Бррр, — замотал головой доктор Маккой и отвел глаза от экрана, где уже бежали цифры, устанавливая сходство ДНК Теодора с тысячами ДНК в базе компьютера. Наконец, прозвучал сигнал окончания поиска. Хэнк поднял глаза на экран и почувствовал, что шерсть зашевелилась даже на спине — такой подлянки от компьютера, который он собрал собственными руками и который служил ему верой и правдой столько времени,