Ст. лейтенант (Часть 1) Назад в СССР. Книга 10 - Максим Гаусс

Пешком отправился в направлении авиабазы, забор и строения которой были едва видны вдалеке, когда порывы ветра успокаивались. К счастью, практически сразу позади меня раздался шум приближающегося автомобиля. Обернувшись, я увидел типичный УАЗ 452 в обычной тёмно-зелёной расцветке. К моему удивлению, машина проехала чуть вперёд и вдруг остановилась. Передняя пассажирская дверь приоткрылась и оттуда высунулась лохматая человеческая голова. Я подошёл ближе.

— Эй, уважаемый? — водила оказался человеком в возрасте, за пятьдесят с хвостиком. — Куда путь держишь?

— Туда! — отозвался я, затем указал рукой в сторону авиабазы. А больше тут идти было и некуда, вокруг одни степи. Лишь на юге виднелся пригород Ростова-на-Дону.

— Ясно… — громко произнес он. — Так это, может, тебя того, подвести? Мне не сложно, место есть. А то по такой погоде, по пути и примерзнуть где-нибудь можно.

Я согласился — потому как и впрямь уже повторно начинал подмерзать. Чего отказываться?

Влез в буханку на переднее сиденье, хлопнул дверью. Взревел двигатель, машина тронулась.

Внутри было очень тепло — считай, что водитель, что пассажир на двигателе сидят. Он, правда, в центре, но это никак не мешает теплу распространятся во все стороны, нагревая всю кабину. Зимой от такой батареи хорошо, а вот летом хоть вешайся — пот в три ручья течет, а учитывая гениальную конструкцию передних поворотных окон, движения при движении воздуха считай и нет толком. А кондиционер в «452» так и не додумались поставить даже спустя тридцать лет. Типа прогресс не дошел, хотя «буханку» неоднократно модернизировали и доводили до ума как в СССР, так и в России.

— Эка метет сегодня! — качая головой, проворчал водитель. — В шесть утра выезжал, ещё нормально было. Потом погода все хуже и хуже. А ты, кстати, откуда идёшь? На перекрестке с автобуса сошел, что ли?

— Ну, да. А как иначе? Такси — удовольствие дорогое, да и не каждое тут пройдет. Вон ямы какие!

Тот кивнул.

— Это верно. Волга прошла бы, а Жигули встанет. По этой дороге зимой и летом то Шишиги катаются, то КамАЗы, все раздолбали. Осенью ямы, грязи по колено. Это хорошо, что здесь БТР не ходят, а то бы вообще… Тебя как зовут, кстати?

— Максим.

— А я Витек. Документы и почту вожу в штаб и обратно. Двадцать километров туда, двадцать обратно.

— Секретные, что ли? — переспросил я, заглянув через внутреннее окно перегородки кузова. — Странно! А нарочный где?

— Да я один езжу, а вожу обычную почту. Секреты другие люди перевозят, да и редко это бывает. А я смотрю, разбираешься? Офицер, что ли?

— Прапорщик! — отозвался я, вспомнив то, чему учили в Краснодаре. Вернее, чему успели научить — я ж перелётная птица нигде надолго задержаться не могу.

— Понятно, я тоже в запас ушел прапорщиком.

Пока ехали, успел запомнить пару анекдотов — Виктор оказался тем еще «Трахтенбергом во плоти», знал тыщу анекдотов, про армию в основном. Особенно мне понравился один анекдот про товарища майора, который после контузии на медкомиссии психолога проходил.

Спрашивают его, что такое труба. Обычная стальная труба. А тот молчит. Думал, думал и наконец говорит — труба это дырка в воздухе, обернутая металлом.

Комиссия аплодировала стоя, это ж надо было такое устройство придумать. Главное, смешно получилось.

Наконец мы добрались до авиабазы. Она была сравнительно небольшой, куда меньше тех, что я видел в Мазари-Шариф, Асадабаде, Ташкенте. Всего две полосы, короткая и средняя.

Пропуск на меня и впрямь был готов. Более того, меня даже в полётный лист внести на ближайший борт АН-26, что летел на Волгоград. Характерный гул, который издавали турбовинтовые двигатели и один реактивный, я знал как родной. В Сирии летал около сотни раз, именно на АН-24, АН-26 и изредка на АН-72, ласково именуемый Чебурашкой.

Взлет прошел в штатном режиме, ровно в одиннадцать сорок пять, как и было установлено. Вместе со мной летело ещё девятнадцать пассажиров, кто-то в военной форме, кто-то по гражданской, разного возраста, но в целом от двадцати, до сорока. Был и кое-какой груз, накрытый брезентом и зафиксированный в центральной части грузовой кабины. Рампу не открывали, и без того было прохладно.

Мы почти не разговаривали друг с другом, летели молча. Большинство спали в самых разных позах.

Так как АН-26 был больше транспортным, чем пассажирским самолётом, удобствами тут и не пахло. Военная техника она как бы вообще не про удобства проектировалась. Практичность, надёжность и экономия — вот главные требования. И неважно, советская техника или российская. Грузовой салон — стандартный, я такие видел множество раз. Все темно-серого цвета. Несъёмные алюминиевые лавки справа и слева, да два ряда отдельных кресел, установленных дополнительно в носовой части, перед перегородкой. Для важных гостей, наверное.

Гул в салоне действовал успокаивающе. Было прохладно, но постепенно воздух теплел.

Сели мы без проблем, в час пятнадцать ровно. От удара шасси о «бетонку» я и проснулся, хотя и сам не заметил, как заснул. В Волгограде был первый раз, военный аэродром находился чуть в стороне от города, поэтому ничего посмотреть не довелось. Да меня это и не волновало, я тут по другим причинам. Здесь была только одна полоса, сейчас ее активно чистили от снега.

У взлетной полосы уже стоял старый, сине-белый автобус какой-то неясной марки, который и забрал всю группу прилетевших и отвёз ее к главному зданию. Там меня встретил молодой лейтенант, который сразу же сопроводил до подполковника Сизова.

— Привет, Громов! Как долетел? — поинтересовался человек Калугина.

— Здравия желаю, товарищ подполковник. Нормально. Даже не тошнило.

— Это хорошо. Ну, ладно, как у нас в целом обстановка?

— Нормально. Был инцидент, но о нем я потом расскажу. Если в трех словах, то под генерала копают. Есть компромат. Меня пытались вербовать, я отказался. Сообщаю это на ваше усмотрение.

— О, как!

— Может, сообщить генералу?

— Нет. Калугина здесь не будет. Он в Москве и вряд ли в ближайшее время собирается покидать столицу. Нет таких дел, где он хотел бы разобраться лично, а не через телефонную линию. Хорошо, я твою информацию принял.

— Понял, — кивнул я. — А что дальше?

— Поедем в часть. Там имеется большой строевой плац, вот на нем и будет проходить торжественное построение личного состава. Будь готов, как только услышишь свою фамилию… Ну, ты