Светоч Йотунхейма - Елизавета Алексеевна Дворецкая

– Вы слышали! – Гутхорм ворвался в женский покой с таким видом, будто за ним гонятся все тролли окрестных гор. – Хальвдан Черный напал!

Тюррни и обе девушки стояли у ткацкого стана: королева обучала их ткать многоцветные ковры для украшения палат. Услышав новость, все три разом обернулись.

– Хальвдан Черный напал на нас! – доложил Гутхорм, имевший, впрочем, скорее возбужденный, чем встревоженный вид. – Там люди приехали, беженцы. Из Хейдмёрка идет войско! Ступайте сами послушайте!

В теплом покое и правда обнаружились чужие люди: мужчины, женщины, даже дети, все усталые и напуганные. Во дворе стояли несколько замученных лошадей, нагруженных кое-как увязанными домашними пожитками. Сигурд конунг, в простой одежде – он ходил смотреть поля, скоро ли начинать сев, – стоял возле очага, уперев руки в бока, и, нахмурясь, слушал взволнованный рассказ.

– Заняли еще две усадьбы по соседству, и хутор Кетиля Точильщика, хотя его две тощие козы кому были нужны? Да, много, целое войско!

Сколько именно людей было в войске, беженцы не знали, смогли лишь точнее указать, в каких местах это происходило. Враг шел из Хейдмёрка, где уехавший Эйстейн конунг не так давно заключил мир с Хальвданом Черным, отдав ему половину своей области. Там же, в Хейдмёрке, должны были остаться сыновья Эйстейна, Хёгни и Фроди. Было похоже, что Хальвдан решил возместить не доставшуюся ему половину Хейдмёрка за счет земель Хрингарики.

– Вы видели самого Хальвдана? – спросил Сигурд у беженцев.

– Нет. – Те переглянулись и дружно затрясли головами. – Но это вестфольдцы. Хейды, правда, с ними тоже есть.

– Идите в гостевой дом, – распорядился Сигурд, убедившись, что полезного больше ничего не услышит. – А ты, Ульвгест, позаботься о ратной стреле[12].

Беженцев увели, суета вроде бы улеглась, но покой не вернулся. Женщины приумолкли. Уже лет десять они жили среди разговоров о завоеваниях вестфольдского конунга Хальвдана, но привыкли, что он, захватывая земли по соседству, к Сигурду не суется. Теперь его владения облегали Хрингарики почти полным кольцом, а это ничего хорошего не сулило.

Усадьба Хьёрхейм затихла. Почти все хирдманы[13] Сигурда, жившие при нем, разъехались по окрестностям собирать войско. Суетиться было не с чего. Сигурд, конечно, и сам понимал: рано или поздно это случится, и все его люди знали, что делать в таких случаях. Оставшиеся гремели железом в оружейной, но и с оружием у Сигурда все было в порядке: только насадить копья и сулицы, а рукоять топора, чтобы превратить рабочий в боевой, каждый бонд и сам заменит. К жителям усадеб и хуторов северо-западного направления, то есть откуда шла опасность, уехали гонцы с приказом не вступать в бой, а забирать все ценное и подтягиваться к конунгу, чтобы встречать врага не поодиночке, а все разом.

– Я тоже пойду! – возбужденно восклицал Гутхорм. – Я буду сражаться! Я поведу свою дружину!

Тюррни вопросительно взглянула на мужа, надеясь, что он охладит пыл своего единственного сына. Но Сигурд кивнул:

– Да, вот теперь мы и узнаем, чего стоит твоя дружина.

– Ты уверен… что он еще не слишком молод? – сдержанно спросила Тюррни, когда сын убежал в оружейную. Она не спорила, но не поднимала на мужа глаз.

– Он носит меч уже два года. Он юн, но меч не игрушка, его вручают не для похвальбы.

– Но это наш единственный…

– Я знаю, хозяйка! – Сигурд обнял жену за плечи. – Но тут уж ничего не поделаешь, ты и сама это понимаешь. Все слышали, как он кричал в тот вечер перед отъездом Эйстейна, что ему лишь бы случай. Все слышали. И если я теперь не позволю ему показать себя, все будут думать, что он струсил… или я струсил. Нас не будут уважать, и даже Эйстейн заберет своего поросенка. Так уж вышло, и даже если ему суждено погибнуть… – Сигурд сглотнул: он тоже знал, что у него остался всего один сын, и возраст жены уже не позволял надеяться на появление других. – Лучше все-таки мертвый сын, погибший со славой, чем живой, но опозоренный. Тогда он станет хуже мертвого. Ты же понимаешь.

Тюррни промолчала. Она все понимала. Все ее предки были конунгами, начиная от Хлера, сына Форн-Йотуна.

К вечеру начали прибывать люди: каждый хозяин усадьбы или хутора вооружался сам, вооружал своих сыновей, родичей, работников и ехал к конунгу, чтобы влиться в войско. Кто-то приезжал с двумя бойцами, кто-то – с двумя десятками, но никто не отказывался от похода. Все знали, кто такой Хальвдан Черный; вернее, о нем и его матери, королеве Асе, ходило немало разговоров. Все в Хрингарики уважали своих конунгов из рода Дёглингов, и никто не желал сменить их на шведских Инглингов.

Теперь люди приезжали постоянно, и двое суток в усадьбе спали урывками: приехавших надо было накормить, пересчитать, проверить, что у них есть, чего нет, устроить на отдых: или здесь, или, когда гостевой дом конунга переполнился, в Мшистую Горку или Козью Поляну, ближайшие усадьбы.

И вот на заре третьего дня после получения тревожной вести Сигурд конунг выступил в поход во главе своего войска. Он ехал впереди верхом, над ним развевался стяг с изображением ворона, держащего в клюве золотое кольцо. Возле отца ехал сияющий Гутхорм и чувствовал себя юным Сигурдом Убийцей Дракона, отправляющимся на Фафнира.

Королева Тюррни поднесла вождям прощальный рог. Рагнхильд и Элдрид отправились провожать войско до соседней долины и постояли на перевале, глядя, как вереница конных и пеших уходит все дальше. Снег уже почти весь растаял, только на вершинах гор еще лежали белые пятна, но они останутся там на весь год. Склоны уже были одеты в свой обычный серо-зеленый наряд, только ручьи стали полноводнее, водопады мощнее, а луж на каменистой почве было столько, что обе девушки быстро промочили ноги.

За зиму они отвыкли от долгих прогулок и теперь, едва тронувшись в обратный путь, ощутили усталость. Элдрид особенно утомилась и вскоре начала ныть; они уже не раз присаживались отдохнуть, но потом Рагнхильд напоминала, как опасно женщинам сидеть на камне, поднимала подругу, и они брели дальше, приподнимая подмокшие подолы и старательно обходя лужи.

– Жаль, мы не взяли лошадь! – страдала Элдрид. – Хотя бы одну на двоих! Вот бы кто-нибудь довез нас!

– Ну, кто же здесь довезет? – Рагнхильд огляделась, но увидела только стадо белых коз из Козьей Поляны. – Грим своих лошадей забрал в поход, остались только быки для пахоты. Ты же не хочешь прокатиться на быке?

– Я бы и на корове прокатилась! – ныла Элдрид. – Хоть на козе, лишь бы довезла!

– Не смеши людей! – Рагнхильд сама смеялась на