Светоч Йотунхейма - Елизавета Алексеевна Дворецкая

– Я охотно это сделаю, конунг! Я и сам хотел, но подумал, что лучше будет поскорее доставить тебе главные вести.

– Почему опять Хаки? – возмутился Гутхорм. – Конунг, позволь, я сам разведаю!

– Ты еще слишком… – Сигурд не сказал «слишком мал» и вовремя поправился: – Слишком неопытен для таких дел. Здесь нужен человек осторожный, ловкий и бывалый.

– Но откуда же я возьму опыт, если буду сидеть возле тебя? – закричал Гутхорм, раскрасневшийся от досады. – Мне нужен опыт, чтобы стать бывалым человеком и испытать свою ловкость!

– Зачем спорить, пусть они едут вместе, – подсказал Дагфинн Крюк. – Отправь своего сына вместе с Хаки, конунг. Молодой Гутхорм конунг прав – он не приобретет опыт, если будет сидеть возле своей няньки.

– Молодой конунг у нас жених! – не без ехидства крикнул Эрли Балагур. – Конунг, отпусти его показать себя, тогда и невеста посмотрит на него благосклоннее!

Гутхорм несколько надулся, недовольный, что о его юности напоминают при всех, но в словах Эрли была правда: отталкивая эти мысли, он тем не менее жаждал показать себя мужчиной в глазах пышнотелой Элдрид.

Сигурд задумался. Откажи он сыну сейчас – сам осрамит его в глазах людей, выставит ребенком, которому не в поход ходить, а дома с нянькой сидеть.

– Хаки… Что скажешь?

Хаки и Гутхорм при этих словах взглянули друг на друга с сомнением. Оба еще помнили свою ссору на пиру в день «похищения Гои». Тогда они помирились, но оба, будучи людьми самолюбивыми, затаили досаду и не жаждали отправляться куда-то вместе.

– Одного я не могу тебя отпустить, Гутхорм, – сказал Сигурд. – Отваги для такого дела мало, а у Хаки есть опыт. Если ты согласен, то отправляйтесь вдвоем.

– Я… согласен, – поколебавшись буркнул Гутхорм.

– Тогда, Хаки, я поручаю тебе сопровождать моего сына. Будьте осторожны, но постарайтесь разведать, куда исчезло войско Вестфольда.

– Может, его наконец тролли унесли… – ворчливо понадеялся Грим бонд.

Не теряя времени, разведчики пустились в путь с рассветом. Хаки взял с собой десять человек, Гутхорм ехал с двумя собственными телохранителями. Сигурд конунг провожал отряд глазами от ворот усадьбы, пока два всадника и десяток пеших не скрылись за складками местности. День был пасмурный, горные вершины нахлобучили на головы облака, и как никогда ясно в них видны были великаны, прячущие лица и задумавшие недоброе. Червячок сомнения шевелился в душе у Сигурда. Хаки, что ни говори, человек отважный, но достаточно ли надежный? Никогда не угадаешь, какой тролль его укусит и к чему подтолкнет. После той ссоры на пиру Сигурду рассказали кое-что: бывает, что по ночам, во сне, Хаки овладевают злые духи и он творит разные бесчинства, впадает в неистовство, не просыпаясь, а утром ничего этого не помнит. Потому он и носит прозвище Ночной Берсерк, но, скрывая это, прикидывается обычным берсерком – хотя никто не видел, чтобы он хоть раз впал в неистовство во время битвы.

Не стоило бы посылать юного сына на опасное дело в обществе человека, который и днем имеет злокозненный нрав, а ночью и вовсе за себя не отвечает. Но передумывать было поздно. Сигурд вернулся в усадьбу Хьёрхейм – ждать вестей. Что такое должно было случиться, чтобы Хальвдан Черный с племянником Рёгнвальдом, имея хорошее войско, в последнюю ночь развернулись и ушли прочь? Уж не захворал ли кто-то из них? Или к ним пришла весть, что на другие их земли покушается еще более опасный враг? Это было бы весьма на руку Сигурду, но он терялся в догадках, не зная настолько сильных и враждебных Хальвдану вождей.

Прядь 18

В полдень Хаки вывел отряд к Кривой долине, где еще день назад стояли Хальвдан и Рёгнвальд. Гутхорм сам убедился, что здесь пусто – только два-три каких-то старика бродили между куч мусора и костей на месте стана, выискивая, нет ли чего полезного для хозяйства. Дальше пустились по следу войска. Целый день отряд Хаки и Гутхорма пробирался по долинам. Узкие тропки вились меж торчащих из земли камней, похожих на любопытных троллей, что только и ждут темноты, чтобы ожить. Поднимались по склонам, поросшим ельником. В полдень остановились у маленького озера на дне долины, отдохнули под прикрытием прибрежной березовой рощи. Судя по следам костров и прочего, именно здесь отдыхали и люди Хальвдана. Шли до самого вечера, в сумерках устроились на ночлег в еловом бору.

К ночи заметно похолодало, но разводить огонь был нельзя, чтобы не выдать себя дымом: враги могли быть где-то близко.

– Эх, найти бы опять какую-нибудь овчарню! – сказал Кефли Хвощ, похлопывая себя по плечам. – Помнишь, Хаки, мы, когда добирались до Хрингарики, уже после той засады, ночевали в овчарне? Тепло было…

– А, Хаки ж точно было тепло! – хмыкнул Брими Шип. – Он тогда спал в обнимку с бараном! Еще и попользовал его!

Гутхорм залился хохотом.

– Не было такого! – взвился Хаки. – Не свисти, не спал я с бараном!

– Еще как спал! – со всех сторон с хохотом подтвердили его люди.

– Обнял его, прижался!

– А что уж там между вами было, мы в темноте не видели!

– Только баран все кричал: да, да, милый, еще, еще!

– Не кричал он!

– Зато ты кричал!

– Вы все врете, сукины дети!

– Мы все свидетели!

– И… это была овца! – закончил Хаки бесполезный спор.

Однако Гутхорм весь остаток вечера потешался, а Хаки досадовал – и на дерзкого юнца, и на собственных людей, ради забавы готовых опозорить вождя. Да и чего ждать от этих рож немытых? Наконец Гутхорм, уставший за день, заснул в шалаше. Хаки, велев своим людям хорошенько сторожить конунгова сына, хотел осмотреться напоследок и вскарабкался на скалу, откуда хорошо были видны окрестности. Уже почти стемнело, однако Хаки и без света хорошо находил дорогу там, где любой свернул бы себе шею. Устроившись, он стал вглядываться в темноту на юге.

– Чего ты здесь ищешь, Хаки-берсерк? – вдруг раздался рядом низкий мужской голос.

Хаки, сколь ни был смел, от неожиданности подпрыгнул и чуть не полетел кувырком с крутого склона. Любой храбрец испугается, если с ним заговорит темнота.

Как он мог не заметить, чтобы сюда поднялся кто-то еще, да к тому же незнакомый?

– Кто здесь? – вскрикнул Хаки, выставив перед собой сулицу, на которую опирался при подъеме.

– Убери твою зубочистку, – с насмешкой ответил голос, – я не собираюсь тебя есть, она мне не пригодится.

– Кто ты? – Убрать сулицу Хаки и не подумал.

Хаки хорошо видел в темноте,