Зловещие топи - Виолетта Орлова

– Так что не кручинься, Бунтарь, – с горькой улыбкой произнесла девушка, и Артуру в этот момент показалось, будто она старше его лет на двадцать, хоть в действительности все было совсем не так. – Доргейм не самое плохое место на земле. И потом, мы выберемся отсюда. И восстановим справедливость. Хотела бы я посмотреть в лицо своей мерзкой семейке, когда мы будем завоевывать ветку за веткой.

Потом Оделян изящно поднялась на ноги.

– Я пойду. Ты мне не понравился в начале, но теперь мне хочется тебе доверять. Я знаю, что ты не подведешь и не наделаешь глупостей. В противном случае мне будет действительно искренне тебя жаль. Встретимся за обедом, и, если хочешь, можешь сесть за мой стол. – Выдав данную тираду, Оделян развернулась и оставила Артура в одиночестве.

Этим же вечером, когда ребята уже утрамбовывали клопов в своей камере, Азор, проходя мимо Артура, тихонько шепнул тому на ухо, чтобы остальные не услышали:

– Завтра мы должны попытаться. Четверка не против. Что скажешь ты?

Несколько минут Артур обдумывал сказанное. А затем в тишине раздался его уверенный голос.

– Я согласен.

Глава 4. Ибо мудрость мира сего есть безумие

Следующее утро началось с нервного мандража. Всю ночь Артур не мог сомкнуть глаз: ему чудилось, почти физически, как над его головой сгущаются черные тучи, несшие в себе разрушительные громы и молнии. Юноша основательно обдумывал все произошедшее с ним в исправительной колонии, с первого дня до настоящего момента. Каждая реплика обитателей школы, даже самая обыденная, казалось, несла в себе сакральное значение. Все до мельчайшей детали представлялось важным. Только вот ему пока было не под силу разгадать загадку лукавого Доргейма. Артур пытался мысленно представить лицо таинственного лекаря-отшельника; чем более он это делал, тем более сомневался в том, что господин Тукай является Тенью. Беловолосый мужчина исцелил его одним прикосновением, в то время как при вправлении вывиха наверняка должна была появиться ужасная боль. А существа из Желтого моря, насколько это вообще было известно Артуру, не умели исцелять. По крайней мере, Триумфия лечила лишь с помощью трав, и никак иначе.

Способность помочь другому человеку относилась к высокому искусству, которое единорог однажды передал человеку. Значило ли это, что господин Тукай был естествознателем? Значило ли это вообще хоть что-нибудь разумное? Но ведь из живых естествознателей остались лишь Ирионус, Нороган и Индолас; правомочно ли будет наречь господина Тукая Нороганом? В какой-то момент подозрительный лекарь принялся разглядывать его лицо, словно желая узнать в нем кого-то… Впрочем, может и не стоило искать в болоте второго дна, и местный табиб – это все-таки Тень? Артур догадывался о неспособности обитателей Желтого моря стать естествознателями, однако нельзя было исключать другой вариант – естествознатель мог стать Тенью. Ведь Дантрос же как-то подпал под влияние Сури, хоть и являлся с самого начала ревностным последователем Вингардио. Это был первый момент, над которым следовало обстоятельно поразмыслить.

Второе важное дело, страшно беспокоившее Артура, было связано с побегом. Правда состояла в том, что юноша совершенно не продумал осуществление этого рискового и отнюдь не легкого предприятия. Вместо этого он всецело доверился Азору, как опытному человеку, который уже давно находился в Доргейме и прекрасно понимал, в каком направлении стоило действовать. Не опрометчиво ли это? Не слишком ли легкомысленно? Являлся ли Азор ему другом, или врагом? Но юноша отчаянно мечтал сбежать, а мысль о длительной разлуке со своими дорогими друзьями представлялась ему столь мучительной, что малейшее промедление становилось для него изощренной пыткой.

Второй причиной (и, пожалуй, основной) толкавшей его на немедленное осуществление своего плана, было то, что клипсянин всем сердцем боялся Тени. Хотя вернее будет сказать, он ужасался скорее последствий встречи с ней. Он страшился, что коварная Тень сможет завладеть его существом, полностью подавить волю и сопротивление, что он станет подобием послушного Дантроса, жалкой собакой на коротком поводке. Наконец, Артур боялся, что Тень навсегда изменит его сущность, и он перестанет быть самим собой. Этот безотчетный страх был такой невиданной силы, что гнал юношу прочь из Доргейма, без рассуждения.

Все утро клипсянин провел в том же скверном состоянии: вихрь в душе и безмятежное лицо. Да, внешне он старался выглядеть совершенно беспристрастным, и никто, решительно никто не догадывался, сколько беспокойных мыслей за секунду проносилось у него в голове.

На завтрак им давали копченых змей. Повариха аккуратно складывала пресмыкающихся в спираль, чтобы они помещались на подносах. С рябой коричневой кожицей, шершавые, с цельной, неповрежденной головой, они выглядели почти живыми, и казалось, что при малейшем неверном движении мерзкие пресмыкающиеся очнутся и поползут прочь с подноса. Тугую кожицу надо было надрезать кончиком ножа, непременно так, чтобы сок брызгал во все стороны. Это выглядело отвратительно и совсем неаппетитно, но жители Доргейма не роптали. Очевидно, они уже не в первый раз получали на завтрак подобные деликатесы.

Артур предпочел пренебречь предложением Оделян и сел за столик со своими сокамерниками. Жаба был непривычно бледен; любой знаток людских душ сразу бы распознал нечеловеческий страх, появившийся в сердце пугливого юноши. Было ли это связано с побегом, Артур не имел ни малейшего понятия. Оделян какое-то время пристально наблюдала за их столиком, а затем вдруг подошла к поварихе и шепнула той что-то на ухо. Полная женщина согласно кивнула, и уже через секунду на столе камеры номер шесть возвышалась тарелка с необычайным для местных краев деликатесом – горячей индейкой, запеченной в яблоках. Произошедшее показалось удивительным не только Артуру: остальные ребята с откровенной завистью косились на счастливчиков, при этом отчаянно давясь копчеными змеями.

– Я что, сплю и вижу сны? – весело и немного удивленно проговорил Азор, обращаясь к своим товарищам по камере. – Что это Одди так расщедрилась сегодня?

– Это из-за новичка! – со злобной завистью проговорил беловолосый Спайки, тем не менее не отказавшись запихнуть изрядную порцию индейки за веснушчатые щеки.

– Кого конкретно? У нас три новобранца, и двое из них сидят за нашим столиком, – шутливо подначил приятеля Азор, хоть всем было отчетливо понятно, какой именно новичок заинтересовал Оделян.

Спайки хмуро сплюнул на пол.

– Нашего голубоглазенького. Сначала она лупила его на чем свет стоит, а теперь откармливает!

– Хватит! – грозно рыкнул Джехар. Своим устрашающим видом вожак напоминал сейчас льва саванны.

– Ты чего, Джех? – тихо засмеялся Азор. – Ревнуешь?

– Не хочу обсуждать всякие глупости, – отрезал Джехар, так и не прикоснувшись к угощению.

Начало сегодняшнего дня мало отличалось от предыдущего, за исключением