Янтарная гавань - Виолетта Орлова

– Артур, – запыхавшимся голосом проговорил Даг де Вайт. – Я бы хотел, чтобы ты сыграл в команде.

Морские львы как один с удивлением воззрились на тренера. Заявление преподавателя, внезапно прозвучавшее в притихшем амфитеатре, по своей силе было равнозначно удару грома.

– Зачем? – наконец обреченно выпалил кто-то из первокурсников. – Все равно мы проиграем…

Однако армут смотрел в глаза своему бывшему ученику, не слушая ничьих возражений. Артур, не говоря ни слова, с готовностью встал со своего места. Он, конечно, не рассчитывал на то, что сможет сыграть значительно лучше Лэйта – опытного и сильного игрока, уже не раз показавшего свои таланты на поле, однако мальчику очень уж хотелось вспомнить давно забытое чувство полета.

– У нас есть несколько единорогов, которые еще не участвовали в игре. Ты сможешь выбрать любого из них, – быстро пояснял Даг де Вайт, пока они спускались, провожаемые шокированными взглядами учеников.

– Дейра не против? – насмешливо поинтересовался Артур, однако армут лишь махнул рукой.

– Какой против? Да она сама готова сесть на единорога, только чтобы мы победили.

Недалеко от входа на игровую площадку в загоне действительно стояли два скучающих белых красавца – большие, длинноногие, стройные, с гладкой лоснящейся кожей и длинной волнистой гривой.

– Выбирай, только быстро, – попросил Даг де Вайт и почтительно отошел в сторону. Артур же медленно приблизился к этим двум прекрасным животным. Столько уже связывало его с единорогами; казалось, сама жизнь его тесно переплелась с этими таинственными летающими животными, добрыми и справедливыми, красивыми и храбрыми. Юноша с неким душевным трепетом посмотрел на первого единорога, и в его крупных как наливная вишня глазах он прочел добрую, но вместе с тем и хитренькую усмешку. Словно бы единорог ему говорил: «Ну что же ты, приятель, своих не узнаешь?»

Мальчик вновь с недоумением оглядел первого претендента и вдруг понял, что перед ним тот самый единорог, который помог ему улететь из Омарона. Тот самый, из-за которого ему пришлось драться с жестоким Востверзом и его компанией. Это была та самая полуживая кляча, которая от издевательств и недоедания едва поднималась над землей. Однако какая же перемена произошла с этим животным! Кожа его стала гладкой, ребра уже не выпячивали так сильно, морда пополнела и слегка округлилась… Но это, несомненно, был он. Артур счастливо улыбнулся. Пусть он и не является всадником этого единорога, но, тем не менее, они уже стали друзьями.

– Я выбрал! – весело проговорил юноша Даг де Вайту, а тот лишь лукаво улыбнулся. – Я и не сомневался, мой мальчик, – сказал тренер, протягивая Артуру шапочку скорохода.

– Послушай, парень… – вдруг добавил тренер в тот момент, когда Артур уже намеревался выйти на поле. – Мы с госпожой Дейрой… гм… Как бы это сказать… Поспорили на тебя. Она не верит в успешный исход игры для «Севух»… А я, напротив, убежден, что именно ты принесешь нам победу.

Артур весело улыбнулся.

– Вы слишком хорошо обо мне думаете!

– Шутки здесь неуместны, я поставил на тебя сто венгериков! – возмущенно воскликнул Даг де Вайт. – Ну так что, парень, постараешься выиграть?

– Конечно, – беспечно откликнулся Артур. – Если мне будет причитаться половина той суммы, на которую вы поспорили.

– Вот ведь наглец! – буркнул Даг де Вайт, впрочем, старательно пряча ласковую улыбку.

Не прошло и нескольких минут, как Артур бок о бок со своим единорогом появились на поле. Унт, скороход полидексян, насмешливо вперился взглядом в нового соперника.

– «Маралы» слишком хороши, раз вы так часто меняете игроков? – насмешливо поинтересовался он у Артура. Юноша ничего не ответил на язвительную реплику противника. Вместо этого он ловко взобрался на спину своего единорога, с наслаждением ощущая старые, давно забытые эмоции. Затем нашел глазами Тина – раскрасневшегося, с кровью на лице, взмокшего от усталости, и весело подмигнул ему.

В последний раз над полем прозвучали звуки горна. Всего десять минут давались командам на то, чтобы окончательно утвердить победу одних и позорное поражение других. Все с замиранием сердца наблюдали за перемещениями красивых грациозных животных. Артур поплотнее обхватил ногами бока своего старого знакомого и устремился к гнезду, где заманчиво поблескивали два яйца.

Юноша уже так давно не играл, что даже забыл приемы, которым их учил Чак Милый. Сперва маневры его казались неуклюжими и чудными, однако очень быстро единорог смог подстроиться под своего всадника. Например, когда защитник хотел ударить Артура копьем, единорог резко отпрянул назад, хотя всадник не давал ему такой команды. Словом, животное помогало человеку по мере своих сил, и наконец наступил момент, когда Артуру удалось вытащить яйцо из гнезда. Юноша быстро убрал его в свою кожаную суму и огляделся.

Прямо на него летел Кирхт, защитник «Маралов». Выставив вперед голову с надетыми рогами, он, подобно дикому лесному кабану, устремился на того, кто дерзнул украсть яйцо. Артур тогда пролетел вокруг гнезда противника, как бы намереваясь убраться восвояси, как вдруг, совершенно неожиданно для всех он вновь наклонился над гнездом и ловко достал последнее яйцо. Тут же единорог Кирхта с такой яростной силой толкнул везучего скорохода, что тот не смог удержаться и упал вниз, чувствуя, как за спиной сума раздувается от порывов ветра. К счастью, сетка, натянутая сегодня утром им самим, была вполне прочная и выдержала бы, наверное, всех единорогов с игроками вместе взятых, если бы они вдруг решили разом попа́дать вниз, подобно переспелым яблокам.

Довольно мягко юноша приземлился на сетку, ничего себе при этом не повредив. В глазах у него все мельтешило от только что испытанного вынужденного падения, а в ушах стоял такой гомон, что на какое-то время игрок как бы ослеп и оглох. Однако вскоре картинка прояснилась: к нему уже бежали другие студенты и преподаватели, все хлопали и вопили столь хаотично, что изрядно затрудняло понимание всего происходящего. Но вот среди всеобщего шума начали пробиваться сперва несмелые, а потом уверенные крики:

– Артур! Артур – наш герой! – восторженно скандировали со всех сторон. Везде разносился этот победный клич! Он проносился меж лавок и свежевыкрашенных башен, вороном устремлялся ввысь и, казалось, даже проникал под землю. В этот самый победоносный момент Артуру простили совершенно все на свете: и то, что он не присоединился вовремя к остальным ученикам в Беру, и даже то, что его отчислили из школы. Много ли нужно толпе, чтобы полюбить, и разве так уж сложно ей неожиданно возненавидеть? Толпа не имеет разума, она