Суворовец. Том 3 - Анна Наумова

свое время у турника зависал подолгу. И даже слыл среди дворовых пацанов весьма продвинутым турник-меном. Пока не ушел в Суворовское. А там я как-то охладел к турнику. Другие заботы навалились. Выше крыши.

Что же там у Кольки произошло, что его подвергли дворовому остракизму?

— Они говорят, что я… — тут «Буба» сглотнул и зажмурился.

Я отвернулся, сделав вид, что не заметил, как по его лицу снова скатились две злых слезы.

— Что я падаю с него, как мешок с…

Я примерно понял, где тут собака порылась.

Скорее всего, из-за своего стеснительного характера, а еще из-за вечной зажатости Колька и впал в немилость у дворовой школоты. А вовсе даже не из-за того, что он на турнике подтягиваться не умеет.

Просто ушлые пацаны сразу определили, что есть у парня слабинка. И давай на нее давить!

Дворовый коллектив — компания суровая. Если не приняли, то это уж надолго. В таких компаниях надо сразу себя ставить!

Ладно. С этим я еще успею разобраться.

— Футбол? — я потер затылок. — А какой футбол? Кто играет?

— ЦСКА же! — удивленно посмотрел на меня «Буба». — Не знаешь, что ли? С ленинградцами. «Зенит» приехал…

Вот это поворот!

А ведь это совсем меняет ход дела!

Как же хорошо, что я встретил «Бубу»! И как хорошо, что он пока падает с турника, как мешок с… ну, неважно с чем! Это как раз дело поправимое!

Кажется, теперь я точно знаю, где я могу встретить Витьку! Если, конечно, мне повезет, и еще будут билеты!

А это значило, что надо срочно переигрывать планы и давать по газам!

Только сначала надо бы отблагодарить школьника за ценную информацию.

Если бы не Колька, я б, наверное, еще месяц искал способ заново «познакомиться» с Витькой и его семейством. Стадион — отличное место, где можно завязать общение. Легко и непринужденно!

— И сейчас турник занят, говоришь, «Буба»? — уточнил я.

— Не! — Колька помотал головой. — Сейчас как раз уже посвободнее, наверное! Пацаны потихоньку разбегаются. Сегодня же воскресенье. В кино многие с утра побежали. А в четыре футбол. Кто на стадион пойдет, кто по телеку зырить будет…

— А ты чего?

— Да ну… — «Буба» пожал плечами. — Не люблю я эти стадионы. Шум, гам… Я лучше дома по телеку посмотрю.

Ясно. Интроверт во всей своей красе.

— Значит, так, «Буба»! — предложил я Кольке. — Давай так! Ты где живешь? Во втором подъезде?

— Ага… — кивнул пацан. Глаза его заблестели надеждой. — Пятьдесят восьмая квартира.

— Отлично! — деловито кивнул я. — Если турник свободен, иди прямо сейчас и тренируй вис. Просто, средним хватом. Виси, сколько можешь. Отдыхай и снова виси. Вдохни чуток, сведи лопатки и тянись. Как сможешь. А я, как буду в увале, я к тебе забегу. В пятьдесят восьмую квартиру. Вдвоем с тобой на турник наведаемся. Научу тебя подтягиваться. И обычным, и обратным хватом. Идет?

Колька поднял на меня глаза и заулыбался.

— Идет! А ты… ты правда меня научишь?

— Ну если бы не правда, не обещал бы! — я пожал плечами и снова посмотрел на часы. — Я просто так языком не треплю. Давай, не ной, «Буба»! Выше нос! И по твоей улице проедет БТР с тушенкой. Я побег! Все, пока!

Глава 9

Порывшись в карманах своего суворовского мундира, я обнаружил, что бабла там — наш кот наплакал. На тортик для любимой Насти, к которой я собирался в гости, хватит. И на стаканчик газировки из автомата. Даже с сиропом. А вот на билет на футбол — уже вряд ли.

А это означало, что мне все-таки стоит наведаться домой. Хоть я изначально туда и не собирался.

Едва я снова поднялся наверх и открыл дверь, как услышал хорошо знакомый голос, доносящийся из родительской комнаты.

— Мне понятна твоя векова-ая краса… Беловежская пу-уща… Беловежска-а-а-я пу-у-уща!

Ничего себе! Тысячу лет не слышал, как мама поет! А тут — нате! Услышала, видать, по радио новинку ВИА «Песняры» и вовсю ее напевает! Настроение, значит, у нее хорошее. И это здорово! А то раньше — даже пары слов не вытянешь!

Тут дверь отворилась, и из нее выглянула сама родительница. Напевая во весь голос, она наспех вытирала вафельным полотенцем мокрые после душа волосы.

— Ой! — воскликнула мама, увидев меня в прихожей с ключами в руке. — Сынок! Ой! Радость-то какая!

И тут же кинулась ко мне. Соскучилась…

— Привет, привет, мамуль! — поздоровался я, крепко обнимая ее.

— Дай хоть посмотрю на тебя, Андрюш! — мама чуть отстранилась и с восхищением оглядела меня. — Ну прямо красавец! Жених!

Я расплылся в довольной улыбке.

— А ты чего не предупредил-то, Андрюшенька, что у тебя сегодня в увольнении? — чутка попеняла мне мама.

А потом, будто вспомнив что-то, всплеснула руками:

— Ох ты ж как нехорошо получилось… Я бы пирожков напекла к твоему приходу, если б знала!

— Не волнуйся, мамуль! — успокоил я ее. — Я совсем ненадолго. Так, взять кое-что. — И тут же спохватился: — Стоп, мамуль! А ты разве сегодня не с бабушкой? Вы же вроде куда-то там собирались вдвоем! Я поэтому и не собирался домой поначалу…

— Ой, сынок! — мама нахмурилась и махнула рукой. — Да ну их, этих гостей! Ты же знаешь, Андрюшка, у Силантьевых одни бабушкины подруги собираются. Тетя Софа, тетя Варя, тетя Клепа… Они как начнут свою шарманку, так и не остановятся… У кого рассада дохнет, у кого муж из вытрезвителя не вылезает… Скукота!

— А ты, знаешь, скучать не хочешь, мам? — констатировал я, не без удовольствия отмечая перемены в маминых настроении и поведении.

Хм… А кажется, тот наш разговор с родительницей «за жизнь» не прошел зря!

Мама вроде бы вняла моим тогдашним словам. Сумел я ее убедить, что жизнь не заканчивается. Даже когда тебе немного за тридцать. И даже когда много. Захлопнулась одна дверь — так другая откроется. Ну а то, что когда-то не в ту зашла — ну бывает…

Я с радостью заметил, что мама даже внешне изменилась. Волосы подкрасила. То ли хной, то ли еще чем. Не разбираюсь я в этих женских приблудах. И выглядеть стала как-то посвежее. Даже платьице нарядное нацепила. Я уж и не