Заклятие короля - Линдси Пайпер

Его целью было подготовить ее, пусть даже проявив не­свойственную ему нежность. Возможно, суть заключалась не в том, чтобы пробить ее защитную стену, а в том, чтобы про­скользнуть сквозь щели в ее кладке.

Он подошел к скамье, на которой оставил поднос. И сел.

— Я обещал тебе порцию еды. Ты будешь есть?

Настороженность изменила ее черты. Она была красива. Более того, она притягивала взгляд. Даже если бы Лето не назначили ее опекуном и тренером, она бы привлекла его внимание. Настороженной она выглядела моложе — скорей всего, именно такой она была среди людей. Ему не нрави­лись напоминания о том, что когда-то у нее была жизнь за пределами комплекса. Отчасти потому, что эта жизнь впол­не определенно заставляла ее сдерживаться. Отчасти пото­му, что он не хотел сочувствовать ее потере. И отчасти по­тому, что никогда не умел справляться с вещами, которых не мог понять.

Бой. Жжение в уставших мускулах, боль от полученных ран. Захлестывающая волна аплодисментов. Секс с женщи­ной, которая примет его победы в первородный сосуд свое­го тела.

С этим Лето был знаком.

И знал, что даже самое осторожное существо рано или поздно среагирует на еду и мягкий голос.

Нинн потерла лицо, затем основание шеи. Оглядела аре­ну, и ее голубые глаза серебрились от подозрений. Затем по­жала плечами.

— И за что же это?

Она подошла к нему, демонстративно печатая шаг. Миг со­мнений... прошел.

— Ты мог протянуть руку и предложить мне еду, а затем отнять. Согласно схеме «риск — награда» это должно стиму­лировать мой потенциал.

— Слишком много слов для такого пещерного человека, как я. Это означает, что ты будешь есть?

— Только если ты скажешь, что только что почти пошутил.

— Почти.

И она едва уловимо улыбнулась. Настороженность совер­шенно иного рода помогла Лето расслабить кожу, затем про­никла глубже, до самых костей.

Грациозная, несмотря на усталость, Нинн села рядом с ним на скамью.

— Сэндвичи, сэр?

— Начинаешь привередничать, женщина? Заткнись и ешь.

На этот раз она определенно улыбнулась. Ее рот казался маленьким по сравнению с остальными чертами лица, но пользоваться им она умела. Маленькие ровные белые зубы, пухлые губы. Ничего выдающегося, но общий эффект был потрясающим. В ее глазах светилось веселье. Веснушки на носу и щеках, как всегда, приковали его внимание.

Она развернула упаковку и начала есть, как он и приказал. Яблоко, сэндвич из грубого ржаного хлеба с холодной вет­чиной, большая порция миндаля. Протеин для битвы. Они сидели на арене, которая, если использовать ее в качестве простой столовой, казалась просто огромной. Слишком ма­ло места они занимали здесь, на площадке, где Королей Дра­кона учили становиться больше жизни.

Он не привык чувствовать себя маленьким.

Пару раз взглянув на Нинн искоса, он прекратил таиться и открыто уставился на ее профиль. Стрижка, которую он сде­лал насильно, получилась неровной, но короткие волосы с игол­ками более длинных прядей на удивление шли ей. Они прида­вали ей агрессивный вид и открывали сильную линию челюсти. У нее были маленькие уши, слегка заостренные на концах.

— Это плата за мою еду? То, что ты на меня пялишься?

— Не на тебя. Только на твои уши. Ты похожа на пикси.

— А ты совершенно не похож на поэта.

— Я и не старался походить. Легенды о фейри и пикси, кельт­ские мифы и горские секреты родились в клане Пендрей. Я просто не ожидал подобной черты у той, что из рода Тигони.[2]

Она снова пожала плечами, но движение вышло напря­женным. Почти защитной реакцией. Возможно, она лгала. Лето позволил своим чувствам выйти на максимум. Мен­тально пробиться сквозь барьер ошейника. Вытянуться. По­тянуться дальше.

— Так ты знаком со всеми Тигони? — спросила она.

— Нет. И никогда не встречал тех, кого хотелось бы изу­чить так близко.

Нинн развернулась к нему лицом и тут же отодвинулась.

— Правда? Не начинай.

— Ты предпочитаешь, чтобы я вел себя как другие здешние мужчины? Как те работники в столовой, которые прячутся по углам, чтобы тебя рассмотреть? Я не стану этого делать. — Он провел пальцем по линии ее челюсти. Она вздрогнула. А ког­да он повторил движение снова, затем снова, закрыла глаза. — Если я решу на тебя посмотреть, ты это заметишь. И я не ста­ну извиняться.

От напряжения ее губы скривились. Лето позволил своим чувствам усилиться еще больше. Он ощутил ее феромоны, почти незаметную дрожь, то, как приподнимаются от его прикосновений крошечные волоски на ее коже. И, наконец, заметил, как изменился рисунок ее дыхания. Она расслабля­лась. Все больше. Это не было похоже на сон, скорее как успо­коение перед дремой.

— Ты даешь мне повод для гордости, — резко сказал он.

Благой Дракон, откуда эти слова? Он с самого начала больше злился на нее, чем бывал доволен. И даже если эти слова были правдой, он никогда раньше не хвалил нео­фитов.

— Я не хочу, чтобы ты мной гордился, — тихо, почти ше­потом, отозвалась она. Ее глаза оставались закрыты.

— Я знаю, чего ты хочешь. И ты этого добьешься. Ты со­противляешься мне на каждом шагу, но мы работаем над до­стижением одной цели. Скажи мне, что ты это понимаешь.

Она судорожно выдохнула и опустила плечи. Но не от­странилась.

— Ты хочешь остаться здесь. А я так сильно хочу убежать, что готова отгрызть тебе ногу ради подобного шанса. Разве это можно назвать одной целью?

Лето положил руку ей на плечо, погладил влажную голую кожу. Сила, скрытая в ее изящных руках, поражала. Он ду­мал об очевидном. Они будут трахаться. Телом к телу. Гру­бые руки и еще более грубое удовольствие. Он никогда не ду­мал, что станет касаться ее вот так.

Он никогда не думал, что именно такое прикосновение — мягкое, убеждающее — станет использовать с женщиной, ко­торую собирается присвоить.

— Не загадывай так далеко, — он наклонил голову. Дав ей время отстраниться. Дав понять, что да, он собирается поце­ловать плечо, которое сжимал пальцами. — Чего мы оба хо­тим добиться через неделю?

Он ощутил губами соль на ее коже, когда она прошептала то, что он хотел от нее услышать.