Фантастика 2025-129 - Денис Старый

Сейчас также не самый лучший момент. Вот распродадут помещики свои урожаи — и айда в Петербург и Москву тратить деньги. Многие так и поступают, развлекаясь месяц-другой в зимнее время в столице. Там и поближе к балам и приемам, рестораны и салоны. А родственников, к которым можно было бы за умеренную плату обратиться за помощью и постоем, у многих хватает. Так что некоторые могут даже зарабатывать на том, что «выгуливают» провинциальных родственников, приехавших с хорошими деньгами в столицы, но не понимающих, как и куда пойти развлечься.

Во многом из-за этого я и спешил. Потому что пока еще помещики не распродали свои урожаи, и скоро в Екатеринославль прибудет на торги немало помещиков, а уже отсюда некоторые из них рванут в Москву или в Петербург. А на лето у меня явно другие планы. Эх, в Турцию бы съездить на отдых! Да захватить с собой тысяч двести друзей, чтобы было весело и отовсюду слышалась русская речь! Может, придёт время и такого отдыха «all inclusive».

— Вот мы и сговорены с вами, Лиза, — констатировал я факт, когда мы встретились с Елизаветой Дмитриевной в одной из беседок сада.

Встреча была не случайной. Более того, инициирована она даже не мной. Это когда мы, наконец, определились условиями свадьбы, а также я взял обязательства создать условия для увеличения доли Алексеева в будущем Губернском банке, тесть решил, видимо, дать нам, молодым, возможность объясниться.

— Вы любите меня? — спросила Лиза.

— Я уверен, что любовь — то чувство, которое приходит не сразу. Мы с вами пока ещё плохо знаем друг друга: наши привычки, увлечения, отношение к тем или иным вещам… — философски размышлял я.

Нельзя было ответить так сразу, что я её не люблю. Лиза нравилась мне, но что она за человек, мне до конца не было понятно. Красива, воспитана, породиста, за нее дают хорошее приданое, я обзавожусь связями и вхожу в общество еще с одной двери, со стороны сообщества екатеринославских помещиков. А любовь?.. Я, как и каждый нормальный человек, хочу светлого, страстного чувства. Но как человек рациональный, ведомый целью, я более остального желаю уважения к себе и прочного союза, основанного больше не на эмоциях, а на крепких договорённостях.

— Вы, наверное, правы. Ну, а как быть с той страстью, о какой пишут в романах? — не унималась девушка.

— Разве же кто-нибудь стал бы покупать эти романы, если бы там было всё, как в жизни? Книги — это попытка уйти от реальности. Реально то, что мы с вами не так чтобы и принадлежим себе. У меня — цель, скорее, череда целей. У вас опека дядюшки, — я улыбнулся. — Поверьте, Елизавета Дмитриевна, если бы я к вам вообще ничего не чувствовал, то отказался от идеи со свадьбой.

— Отказались из-за того, что произошло в Севастополе? — перебила меня Лиза.

— Нет. Не случайно я советую вам вовсе забыть то, что произошло. Ваша честь девичья не пострадала, подлец наказан, — сказал я.

— Я буду вам достойной женой. И прошу вас, не дайте мне пожалеть о том, что я ваша жена! — просила Лиза.

Девушка мило и невинно закрыла глаза и потянулась ко мне. Хорошо, что она не видела моей улыбки, которую могла бы принять и за насмешку. Я тоже потянулся навстречу к девушке, чуть приобнял её за талию и нежно, насколько только был способен, поцеловал — естественно, скромно, без излишеств.

Почему-то Елизавете Дмитриевне мне хотелось верить. Или же она говорила таким тоном, чтобы убедить не только меня, но и себя в том, что у нас всё сложится и что никакого принуждения нет? Я заверил ее, что всё будет хоошо и складно. В конце концов, абсолютное большинство браков заключается именно таким образом, когда старшие родственники сговариваются и только ставят в известность молодых. И ничего, живут же люди, и бракоразводных процессов всяко меньше, чем в будущем.

— Будьте уверены, Елизавета Дмитриевна, что, при должном уважении ко мне, вы получите и почтение, и любовь, — сказал я, вновь целуя девушку, в этот раз уже чуть смелее.

Я не собирался ехать в Екатеринослав, пробыв всего два дня у Алексеевых. Посчитал нужным лично встретиться с графом Алексеем Алексеевичем Бобринским, с которым давно желал пообщаться. Слишком много на нём производств, так или иначе влияющих на то, как мы живём в Екатеринославской губернии. Нужно договариваться. Если этого не произойдёт, то мы столкнёмся с серьёзной конкуренцией в вопросе изготовления сельскохозяйственного инвентаря, в области свиноводства, животноводства, сельско-хозяйственной техники. Слишком много точек соприкосновения, чтобы не навести мосты.

Причём наше соперничество возникнет не на пустом месте. Просто в регионе будет две губернии, Киевская и Екатеринославская, где производятся похожие товары, следовательно, внутренний региональный рынок сильно пострадает. А ведь уже далее Могилёвской губернии, Брянской, Московской и так далее и близко не будет тех товаров и продуктов, которые сможем выращивать мы. Так что я не вижу причин для яростной конкуренции, но вижу возможности для сотрудничества, разделения, так сказать, сфер влияния и рынка.

Алексей Алексеевич Бобринский уже успел получить прозвище «трудовой граф». Оно приклеилось благодаря тому, что этот деятельный и богатейший человек России чуть ли не самолично участвует во всех своих проектах, чуть ли не сам стоит у станка. Во всё вникает, везде разбирается, а не просто владеет на бумаге. Его авторитет во всей Малороссии был настолько значительным, что одно только слово этого графа-предпринимателя могло решить многие вопросы. Единственное, что он категорически не вмешивался ни в какие политические процессы, держался вне политики. Хотя и там мог бы многое сделать.

С одной стороны, на него никто не мог давить из Третьего Отделения или клана Чернышёва, с другой стороны, и он ни с кем не ссорился. Ну, и ходили слухи, что Его Величество Николай Павлович не забыл о своём кузене, пусть и не очень жалует его при дворе. Награды, опять же, от императора имеются.

Я почти уверен, что одной из главных составляющих успеха трудового графа было то, что ему никто ни в чём не мешал. Или же и вовсе могли помогать. Ведь часто бизнесу очень важно жить по стабильным и понятным законам, а там — просто чтобы никто не вмешивался, не давил дополнительными условиями.

— Вам повезло, молодой