Фантастика 2025-24 - Владимир Мухин

Ну а я, обрадовавшись, сосредоточился на себе и своей боевой пятерке. Показал женщинам новую связку из системы боя на коротком клинковом оружии Ушедших, добился ее понимания и принялся доводить новый навык до ума. А когда увидел, что его «схватили» все до единой, перешел к самому интересному — использованию связки в бою. Правда, с поединками особо не зверствовал из-за планов на день. Поэтому уже через половину стражи объявил, что на сегодня достаточно, уделил немного времени растяжке и в сопровождении довольных дам отправился на остров. Смывать пот, отдыхать и самую чуточку развлекаться.

Не успев выбраться из «подвала», боевая пятерка, довольно вереща, унеслась к воде — переодеваться в закрытые купальники, чтобы прыгать с предельных двадцати шагов. А я, как исполняющий обязанности хозяйки острова, завел лилий в пляжный домик, научил их пользоваться душем и всей сантехникой, и выдал крем, защищающий от лучей Ати. Объяснять, зачем он нужен, не потребовалось — девушки прекрасно понимали, что появление у них летнего загара в самом начале весны вызовет ненужные вопросы.

Оставив их в ванной, я сходил за большой упаковкой сока и шоколадными батончиками. Последних взял с запасом, так как был уверен, что большую часть все равно отберут. А когда вышел на крыльцо и сделал пару больших глотков невероятно вкусного напитка, негромко озвучил мысль, которая пришла в голову при взгляде на пляжный навес:

— Знаешь, Амси, я так привык видеть тебя «вживую», что сейчас остров кажется мне каким-то пустым.

— Как ни странно, мне тоже больше нравится общаться с вами, находясь в «телесном» образе! — призналась она. — И если бы не Ирлана…

— Что, совсем плохо, да? — расстроился я, на всякий случай убедившись, что лилии еще в ванной.

— Ну, как тебе сказать? — вздохнула призрачная хозяйка. — Девочка практически постоянно балансирует на грани культурного шока: не успевает она как-то приспособиться к изменившейся реальности и привыкнуть к новой картине мира, как только-только ставшее привычным снова рушится, и привыкать требуется уже к другому.

— В общем, ее лучше не торопить! — подытожил я.

— Угу. Поэтому некоторое время придется любоваться моей нереальной красотой исключительно вот так! — хихикнула Амси и показала себя на рабочем экране комма, в смысле, перед «внутренним» взором. А потом встревоженно добавила: — Что-то Стеша зависла: стоит перед зеркалом, смотрит в отражение невидящим взглядом и не реагирует ни на какие вопросы Ирланы!

Ничего страшного или странного в эмоциях этой лилии я не чувствовал, но вернулся в ту ванную комнату, в которой обретались девушки, отправил Лану развлекаться, а сам подошел к старшей лилии и спросил, что случилось.

На мой вопрос девушка отреагировала. Хотя и не сразу:

— Случилось⁈ А, поняла! Нет, все нормально, просто до меня вдруг дошло, что раньше я не видела самого главного!

— А чуть подробнее можно?

— С тех пор, как Алька объяснила мне, что красивым может быть что угодно, и объяснила, как правильно смотреть, я заново разглядываю все, что вижу, и сравниваю новые ощущения со старыми. Когда я намазала Лану кремом и подставила ей спину, то заглянула в зеркало, наткнулась взглядом на свои ресницы и заметила, какими густыми и длинными они стали после изменения. Налюбовавшись ими, рассмотрела сам глаз и поразилась насыщенности цвета радужки. А потом захотела рассмотреть себя всю…

— И? — почувствовав, что девушку заколотило от дикой смеси из удивления, восхищения и неверия, спросил я.

— Сколько времени ты меня изменял? Стражу? Две? Три? Пять?

— Точно не знаю, так как в этом состоянии время чувствуется иначе, но если приблизительно, то где-то около пяти…

— То есть, совсем недолго! — заключила лилия, невероятными усилиями воли заставляя себя оставаться спокойной: — Но за эти считанные стражи ты изменил меня ВСЮ! Причем умудрился сделать это так, что даже при ближайшем рассмотрении любая, даже самая мелкая часть моего тела выглядит совершенной! Посмотри на этот мизинец: он был сломан и сросся неровно, а теперь искривление исчезло… вместе с родинкой и небольшой мозолью. При этом даже ноготь изменил форму, цвет и перестал слоиться. Теперь обрати внимание на предплечье — твоими стараниями на нем не осталось ни одного, даже самого мелкого, волоска, а кожа стала настолько гладкой и шелковистой, что нет слов!

В ее эмоциях было столько детского восторга, что я не удержался от улыбки:

— Тебя это так расстраивает?

Стеша аж задохнулась от возмущения:

— Расстраивает⁈ Да я счастлива до безумия! Просто не думать я не умею, а когда начинаю считать, то у меня ничего не складывается.

— Считать⁈ Что именно? — не понял я.

— Да все! — в сердцах воскликнула она. — Если бы ты ограничился родинками, шрамами, растяжками и тому подобной ерундой, то можно было бы представить, что все пять страж, убитых на изменение, ты сидел рядом, водил пальцем по моему телу и исправлял мелкие огрехи. Но стоит вспомнить, что за это же время у меня существенно улучшилось зрение, исчезла пусть не сильная, но постоянная головная боль и вечная изжога, как появляется вопрос «Как?». А ведь и это еще не все: до изменения моя левая грудь была заметно больше правой, а теперь они абсолютно одинаковы и невероятно красивы и «стоят», хотя при их размерах это невозможно; я предельно добросовестно исследовала языком внутреннюю поверхность зубов, но не нашла ни одного изъяна, хотя их было предостаточно; перебрала добрую половину шевелюры в безуспешных поисках секущихся волос и тоже без толку. В общем, я пыталась представить даже самые безумные варианты. Скажем, тот, в котором ты превратил меня в мягкую глину, а потом лепил то, чего требовало сердце. Но поверить в то, что все вышеперечисленное можно было успеть за пять страж, никак не получается.

«Ну да, так и есть… — подумал я. — Найта и Вэйлька „собирали“ этот образ больше полугода из желаний пяти очень деятельных женщин!»

— А когда что-то не складывается, я толком не ем и не сплю до тех пор, пока не понимаю, где ошибка… — после короткой паузы расстроено добавила девушка.

— Оголодавшей, да еще и с глазами, красными от недосыпания, ты будешь выглядеть куда менее ослепительно! — пошутил я. — Поэтому придется помочь. На самом деле я менял не отдельные части,