Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

не всё понял, но главное — что я до сих пор, не смотря на дряхлость, являюсь смертельным оружием. Оружием, которое забыли, списали, но которое, как оказалось, все еще может неплохо и точно стрелять.

— Хотел. Как не хотеть, когда ты одинокий и больной старик? — Я не стал этого скрывать, потому, как не видел в этом признании особого смысла. — Каждый божий день просил Смерть меня прибрать, и даровать этот пресловутый «вечный покой». Но, видимо, я столько нагрешил, что даже в аду мне тёплого местечка не нашлось. — Я криво улыбнулся. — Я, конечно, всё-равно сдохну, только не тогда и не так, как этого хочешь ты! — выплюнул я напоследок. — Можешь считать это моим пророчеством! — И я хрипло расхохотался лощеному утырку прямо в лицо.

Ремизов с интересом наклонил голову.

— А как бы ты хотел? Красиво? Под салют и с почестями? Нет, старикан, — зашипел он, глядя мне в глаза, — тебя никто не вспомнит. Даже твоя родня! Ты сгниёшь в безымянной могиле! Твоя смерть будет тихой и никому не интересной. Как смерть раздавленного башмаком таракана. — Он сделал шаг ближе, и его лицо, гладкое от дорогого ухода, исказилось гримасой любопытства и брезгливости. — Но перед этим ты мне всё расскажешь… Всё! И главное — что ты такое?

Я перевел взгляд с его отполированных туфель на глаза, в которых плескалась ненависть, смешанная с жадным, ненасытным любопытством.

— Что я такое? — хрипло повторил я, давая себе секунду, чтобы собраться. — Я — твоя ошибка, Ремизов. Ошибка, которую ты, и такие, как ты, совершили, решив, что мир устроен до безобразия просто. Что есть сильные, которые всё могут, и слабые, которых можно ломать. Я — напоминание. О том, что некоторые вещи не ломаются. Они просто ждут своего часа.

— Не философствуй, старый хрен! — Олигарх рванулся ко мне, замахиваясь кулаком. Но он неожиданно сдержался от удара, остановив руку в сантиметре от моего лица. От него пахло дорогим парфюмом, и проступающим сквозь этот изысканный запах холодным потом. — Я не для этого тебя сюда привез, мразь! Говори! Как ты это делаешь? Как ты выживаешь? Что ты знаешь? Ты должен был сдохнуть еще в первую неделю!

Я медленно, с усилием, повернул голову, окидывая взглядом ангар, выискивая в тенях контуры его охраны, оценивая расстояния. Старые привычки, выжженные в подкорке, оживали сами собой.

— Видишь ли, в чем дело… — Я сделал паузу, чтобы сглотнуть комок, стоявший в горле. — Когда-то меня готовили тихо и эффективно убирать всяких-разных тварей, мешающих нормальным людям спокойно жить… Сначала фрицев, пришедших на нашу землю, потом их прихвостней, затихарившихся в лесах, а затем всяких долбанных уродов-отморозков… Ну, примерно таких, как ты… Но меня учили не только убивать. Меня учили терпеть. Ждать. И… — Я посмотрел ему прямо в глаза, — и принимать даже невыносимую боль как данность. Как дождь или ветер, с которыми невозможно соперничать. Их можно только переждать… Ты хотел превратить мою жизнь в ад? — Я хрипло рассмеялся. — Милый мальчик, я уже давно в аду! Тюрьма после этого ада — как курорт!

После этих слов Ремизов отступил на шаг. В его глазах мелькнуло не просто раздражение, а тень того самого страха, который он так тщательно скрывал под маской всесилия. Он боялся не меня — дряхлого старика. Он боялся непознанного, того, что не укладывалось в его картину мира, где всё покупается и продается.

— Ты не умираешь не просто так… — прошептал он, сжимая кулаки. — Значит, есть причина. Секрет? Или технология? Что? Говори!

В этот момент где-то вдали громко звякнула металлическая дверь, и по цеху прокатились торопливые, нервные шаги. К Ремизову подбежал один из его людей и что-то быстро и тихо проговорил ему на ухо. Выражение лица олигарха мгновенно сменилось. Ярость и любопытство были вытеснены холодной, прагматичной настороженностью. Он бросил на меня быстрый, колющий взгляд.

— Кажется, твои «приятели» нашли нас быстрее, чем я планировал, — процедил он. — У нас гости. Нежданные. — Ремезов повернулся к охране. — Его — погрузить в машину! Быстро! Мне еще нужны его ответы.

Глава 6

Меня грубо подхватили под мышки двое охранников и, волоком, по бетонному полу, поволокли к двери. Ремизов нервно поправлял манжеты, отдавая тихие, отрывистые приказы своим людям. Ангар ожил, зазвучали тревожные голоса, затрещали рации.

Меня втолкнули на заднее сиденье черного внедорожника. Рядом устроился один из охранников, массивный, с каменным лицом. Другой сел за руль. Ремизов — на пассажирское сиденье спереди.

— Гони! — бросил он, не оборачиваясь. — Сначала оторвёмся, а затем — на запасную точку!

Двигатель взревел, и машина рванула с места, вылетая из ворот ангара. Мы неслись по промышленной зоне, сворачивая с одной пустынной улицы на другую. Водитель лихо работал рулем, но сквозь шум мотора и свист ветра уже пробивался другой звук — настойчивый, растущий гул других, преследующих нас автомобилей.

— Не отстают, босс, — буркнул водитель, бросая взгляд в зеркало. — Похоже наше прикрытие уработали, гады!

Ремизов обернулся, его взгляд скользнул по мне, полный ненависти, и утонул в наблюдении за погоней. По стеклу рядом с моей головой вдруг дробно застучали «капли». Но это был не дождь — пули. Охранник рядом со мной рывком пригнул мою голову вниз.

— Прибавь ходу! — приказал олигарх водителю. — Дай мне ствол! — требовательно рявкнул Ремизов, протягивая руку назад. Охранник послушно сунул ему в ладонь пистолет.

Внедорожник вильнул на развилке, пытаясь уйти от преследования, и резко вынесся на мост. Река внизу вилась темной и холодной лентой. Однако впереди, на другом конце моста, возник еще один автомобиль, перекрывая выезд. Ловушка сработала — сзади подпирали преследователи, впереди дорога тоже была закрыта.

— Прорывайся! — истошно закричал Ремизов.

Но было поздно. Водитель уже резко дернул руль, пытаясь развернуться, но на скользком, покрытой утренней росой асфальте машину понесло. Раздался оглушительный треск ломающегося ограждения, и мир перевернулся. Несколько ударов, сокрушающих металл и стекло, и ледяная вода хлынула внутрь.

Удар был сильным. Я видел, как голова водителя мощно разворотила боковое стекло, и он замер. Вода быстро прибывала, холодная, как сама смерть. Ремизов и охранник, сидевший рядом со мной, отчаянно пытались что-то делать, били стекла, матерились, пытаясь выплыть из стремительно погружающегося в реку джипа.

Я тоже попытался дернуться, но мои связанные руки оставляли совсем мало места для манёвра. А разорвать прочные путы я не мог. Темнота сдавила виски. Легкие горели, требуя воздуха. Последнее, что я почувствовал перед тем, как сознание уплыло, — это тишину, наступающую сквозь хаос, и ледяное объятие реки.

* * *

Я