Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

Матроскин брезгливо наморщил нос.

— Какие же вы сентиментальные. Живым и говорящим… Ну, ладно, устрою ему психологическую атаку. Без гарантий насчёт испачканных сидений, впрочем. А если хотите, я его мысли прочитаю и всё! Никаких допросов и пыток! Всё чинно-благородно!

— А ты это точно сумеешь? — подался к нему чекист.

— П-ф-ф! Легко! — прищурился говорящий кот. — И можно мне после этого ему башку откусить?

— Ты чего такой кровожадный, Матроскин? — усмехнулся я.

— Я не кровожадный, мессир, — ответил Грималкин, — мне просто за державу обидно… Вернее за вас, — тут же поправился он.

— Всё ясно, Верещанин, опять мне в голову залезал?

— И в мыслях не было, мессир — это еще с прошлого раза осталось! — отмазался Матроскин.

— Ну что, действуем? — Майор снова стал собранным и резким, как боевая пружина. Он достал «Макаров» и снял с предохранителя. — Илья Данилович, вы за мной. На мою команду бежим. Кот, как только окажешься внутри — дай знак. А то окна тонированные — не видно ни черта!

— Да он там такое устроит, что мы и без знака поймём, — хохотнул я. — Или я его совсем не знаю.

— Готовы? — уточнил чекист. — Тогда поехали!

Матроскин лениво зевнул, показав свою акулью пасть, и растворился в воздухе. Мы с майором, пригнувшись, замерли у стеклянной двери, готовые к броску. Тишина длилась секунд пятнадцать. И вдруг её разорвал дикий, испуганный вопль, донесшийся со стороны парковки. Мы увидели, как серебристая «Тойота» неестественно дёрнулась на месте, подпрыгнув на амортизаторах.

— По коням! — рявкнул майор и рванул с места.

Я — следом. Мы выскочили на улицу и короткими перебежками, используя другие машины как укрытие, помчались к «Тойоте». Из салона доносилась невнятная ругань, перемежающаяся с оглушительным шипением, как будто прорвало линю парового отопления.

Мы подбежали к машине. Майор левой рукой рванул дверь водителя, а правой с пистолетом наперевес вписался в проём.

— Не двигаться, сука! Руки на баранку!

Водила, мужик за тридцать, с перекошенным от ужаса лицом, был прижат к своему же сиденью навалившимся на него котом. А вся обшивка салона вокруг водителя и его одежда представляли собой жалкие лоскуты. Как можно было так исполосовать всё вокруг за те жалкие секунды, я даже не представляю.

— Всё, мессир, — лениво произнёс кот, — принимайте дичь и, заметьте, живьём! Кое как удержался… Только он, это… кажется, немного обмочился. Я не виноват, он сам себя напугал.

Мне стало интересно, чего Матроскин учудил в машине. Однако, расспрошу его попозже — не до того сейчас.

— Ничего, — усмехнулся я, — мы мигом взбодрим, правда, Артем Сергеевич. Слезай с него, Матроскин, дай хоть этому гамадрилу немного прийти в себя.

Кот нехотя спрыгнул с колен водилы и устроился на заднем сиденье, с довольным видом облизывая лапу. Майор быстро обыскал ошалевшего преступника, извлёк ствол из кобуры под мышкой и щёлкнул браслетами, защелкивая наручники на запястьях второго киллера.

— Всё, Илья Данилович, — кивнул он мне, — можно вызывать подмогу и «чёрного воронка». Теперь уже никуда этот субчик от нас не денется…

А вот после этих слов наш пленник как-то странно дёрнулся. Его зрачки, до сих пор круглые от ужаса, неожиданно сузились. Глаза стали остекленевшими и невидящими. Из горла вырвался не то стон, не то хрип.

— Что с ним? — насторожился майор.

Матроскин тоже насторожился, перестав вылизывать лапу и подскочив на сиденье. Он зашипел, а его спина выгнулась дугой.

— Чего это с ним? — Не понял метаморфозы, произошедшей с говорящим котом, произнес ФСБешник.

— Э-э-э, мессир… — беспокойно произнёс Матроскин. — Кто-то залез к нему в голову… И теперь там… тихо, как на старом погосте…

Пленный медленно повернул голову в нашу сторону. На его лице не осталось и следа прежнего страха. Только холодная, пустая маска, даже без следа мыслительной деятельности.

Майор резко тряхнул его за плечо.

— Э-э-э, ты чего? Слышь, очнись!

Но подручный безголового киллера уже не слушал. Его тело вдруг свела судорога. Из уголка рта потекла струйка пены. Он затрясся в конвульсиях, беспомощно стучась головой о подголовник.

Матроскин метнулся вперёд, буквально приклеившись своим лбом к голове задержанного, конвульсии которого прекратились так же внезапно, как и начались. Тело обмякло, а глаза остекленели окончательно.

— Не успел! — отрывисто сказал кот, утомленно отваливаясь на пассажирское сидение. — Он сдох!

В салоне повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь нашим тяжёлым дыханием. С улицы донёсся звук приближающихся сирен.

— Вот чёрт! — тихо выругался майор, прикладывая пальцы к шее киллера. — Точно сдох.

— А мы так ничего и не узнали, — добавил я, закрывая распахнутые глаза мертвеца.

Матроскин потрогал лапой лицо покойного и с отвращением отдернул её.

— Кое-что всё-таки узнали, мессир. Тот, кто влез в его голову в последнюю секунду… Он был сильнее… Да, что там — намного сильнее меня в ментальном плане! — Кот повернулся ко мне, и в его глазах впервые за всё время промелькнул испуг.

Холодная полоса мурашек пробежала у меня по спине. Сирены завыли уже совсем рядом, но их звук казался доносящимся из другого мира. Мы с майором переглянулись. В его взгляде читалось то же самое, что и у меня: понимание, что охота продолжается. И на этот раз мы были не охотниками, а дичью.

— Мессир, — тихо, почти беззвучно прошипел Матроскин. Его шерсть всё ещё была взъерошена, а хвост хлестал по кожаному сиденью. — Он… здесь. Прямо сейчас. Я чувствую его ментальные щупальца. Скользкие, холодные… Я пока еще держу щит, но мои силы утекают…

— Где он, Матроскин? — спросил я кота. — Можешь показать мне этого ублюдка?

— Он везде и нигде… — задыхаясь, ответил Матроскин. Его голос стал тонким и писклявым, каким я его еще не слышал. — Он ищет слабину в моей защите… Ох… Холодно…

Воздух в салоне машины вдруг стал густым и тяжёлым, будто его выкачали из морозилки. Стекла покрылись изнутри тончайшей паутиной инея, хотя на улице стоял летний вечер. Завывание сирен снаружи окончательно стихло, поглощённое нарастающим гулом в ушах, когда я постарался дотянуться до собственного Ментального Дара. Мир сжался до пространства внутри автомобиля, но меня это не остановило.

— Щит… трещит… — простонал кот и вдруг дико взвизгнул, подпрыгнув на сиденье, будто его ударили током.

В тот же миг я почувствовал его. Чуждое, давящее присутствие. Оно не имело формы и запаха, но заполнило собой всё, как вода заполняет тонущую субмарину. Это был чистый, концентрированный ужас, леденящий душу безразличием и древней, нечеловеческой ненавистью. И начал постепенно меня «засасывать», не давая сосредоточиться.

Я почувствовал, что еще