Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

Сердце радостно встрепенулось, но тут же заледенело – бледный Аль без движения повис на руках Кайлеса. Кузен взглянул виновато на застывшую ассару, положил Совенка на софу.

Юля потянулась по связи и наткнулась на мощный блок, который поставил деть. Поганец! – выругалась про себя, опускаясь рядом с Совенком на колени.

– Не переживай, все нормально. Перестарался. Растратил много энергии. Бывает, – тараторил Кайлес, пока Юля, держа Аля за руку, умирала от страха и пыталась взломать блок, – сейчас он рядом с тобой и быстро восстановится.

Она успела заметить, как в ладонь мальчика был вложен кристалл артефакта.

Губы Кайлеса едва заметно прошептали:

– Ничего не делай.

Кузен сжал ладонь Совенка, потрепал за щеку, скомандовал:

– Пора перестать пугать свою ассару. Давай же, приходи в себя.

И сдвинулся так, чтобы прикрыть Аля от любопытных глаз. Деть глубоко вздохнул, задышал чаще, его лицо на глазах возвращало нормальный цвет. И Юля начала понимать суть разыгранного перед ней авантюристом – еще и ребенка вовлек – спектакля.

– Убью, – прошептала, поймав взгляд Кайлеса. Тот вздрогнул, широко улыбнулся, беззаботно пожал плечами, мол, все ради тебя, дорогая. Готов и голову на плаху.

За спиной кашлянули, Кайлес улыбнулся еще шире и заявил с самоуверенностью мошенника, который уже убедился, что аудитория внемлет и верит:

– Как вы сами видите, господин наставник, я был прав. Присутствие ассары благотворно влияет на восстановление энергетического баланса мальчика. Однако возвращать его прямо сейчас в стены глубокоуважаемой академии, я бы не стал. Все-таки сильное осушение нуждается в контроле, а кто еще сможет проконтролировать его состояние лучше, чем ассара?

Смутно знакомый мужчина – кажется, он преподавал на старших курсах – согласно кивнул.

– Я доложу господину ректору, что все закончилось хорошо. А теперь позвольте вернуться. Мои поздравления со свадьбой, госпожа ассара, – и мужчина с поклоном удалился.

– Глубокое осушение? – прошипела Юля.

Маленькая ладошка легла, успокаивая, на ее руку.

– Я сам согласился, – прошептал еле слышно Совенок, – и сам все сделал. Кузен лишь подыграл.

Сам поставил блок, чтобы ассара не догадалась, сам выложился, подойдя к опасной черте, а добрый дядя так, в сторонке постоял… Юля прикрыла глаза, успокаиваясь.

– Исчезни, – попросила, – не доводи до греха.

И Кайлес понятливо откланялся. Она простит его позже, когда горло перестанет сдавливать гнев, и даже поблагодарит возможно, но потом.

– Я так испугалась, – призналась, прижимая к себе Совенка.

Потом Альгара отвели переодеться и подготовиться к церемонии. И Юля снова ощутила острый приступ беспокойства. Пусть деть и снял блок, но после пережитого страха не хотелось выпускать его из виду.

– Все будет хорошо, безмолвные за ним присмотрят, – Фильярг обнял, не стесняясь, на глазах начинающей собираться толпы гостей. Уточнил: – За ними обоими.

Скромная свадьба по мнению Седьмой включала в себя не меньше пятисот человек приглашенных.

– Его высочество Пятый Столп, глава Пятого тэората, с супругой и детьми, – шепотом комментировала она прибывающий народ. Собирались на открытой площадке перед большой дырой в земляном склоне. Одеты все были празднично, в разные цвета, разве что у каждого обязательно было что-то красное в наряде. И лишь жених с невестой – точно кумач.

– А это Восьмой дядя его величества, с супругой, детьми и внуками.

На площадку из портала вышел степенный патриарх целого семейства – представитель предыдущей ветви власти. В живых, насколько помнила Юля, к сегодняшнему времени осталось четверо.

И далее по номерам. Текущая ветвь с пометкой – Столпы. Предыдущая – дяди. Следующая – просто высочества. Хотя Первый и Второй уже успели стать Столпами, а Четвертый готовился. Словом, не простая в Асмасе была математика наследования.

Наконец, появился Совенок. Подходить не стал – застеснялся. Помахал рукой. И был тут же атакован взглядами родни, а часть отпрысков помладше подступила с расспросами. Юля стиснула зубы. Очень хотелось пойти отбить, но она должна была дать Совенку шанс справиться самому.

– А где храм? – спросила, чтобы отвлечься.

– Прямо за нами, – ответил Фильярг. За холмом действительно виднелись внушительные стены здания, – а с этим проходом связана одна история. Во время извержения вход в храм оказался заблокирован, люди очутились в ловушке, тогда королева обратилась с мольбой к Девятиликому, и тот обрушил одну из стен, открывая проход. Волю бога нарушать не стали.

– Его величество, – пронеслось над толпой, и Юля увидела короля.

– Поздравляю, госпожа ассара, – Рельгар говорил сухо, зато взгляд был подбадривающе теплым.

– Начинай, сын, – обратился к Фильяргу.

Тот взял Юлю под руку, потянул ко входу. На взгляд Юли проход напоминал выкопанную в земле нору. Видимо, ее специально не стали облагораживать, разве что пол выровняли и утоптали. Внутри остро пахло землей и дымом. В руки мужчинам дали самые настоящие факелы – еще одна традиция.

Через сотню шагов перед ними выросли каменные ступени. Потолок лестницы был столь низким, что мужчинам приходилось пригибать головы, но когда они, наконец, выползли из щели…

– Ничего себе! – ахнула девушка. Контраст огромного, захватывающего дух зала с земляной норой был столь резким, что Юля поняла, почему его не стали засыпать.

Уходили вверх витые колонны, переплетаясь под куполом сложным узором – словно тот лежал на корнях деревьев. Высокие окна пропускали море солнечного света, и белые мраморные плиты на полу сияли так, что больно было на них смотреть. Бело-розовые стены добавляли ощущение пространства и высоты, а девять статуй в центре высотой в три человеческих роста образовывали полукруг – вот и все убранство огромного храма.

А нет – Юля просто не дошла до главного.

– Приперлись! Гореть вам в огне! – полупрозрачное лицо мужчины, искаженное гримасой гнева, вылезло прямо из пола. Юля споткнулась, дернулась было обойти – не привыкла она по лицам ходить, но Фильярг потянул дальше:

– Не обращай внимание, это напоминание о воплощении бога в каждом из нас.

Легко сказать – «не обращай», и Юля перепрыгнула лицо причитающей о скорой смерти старухи. Улыбнулась радостно хохочущему малышу. Понимающе кивнула мечтательно закатившей глаза красавице.

Насколько Юля успела разобраться в местной теологии все, что не было материальным, относилось к божественному. Мол, камни сами по себе, а вот совесть – суть проявления высших сил. И если радость, любовь и наслаждение были частью божественного созидания, то гнев, злость, зависть являлись либо искажением божественной силы, которое допускал человек внутри себя, либо