Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

Оглядевшись, наблюдаю, как повсюду нарубы начинают дребезжать – пробуждаются все, кто лежал в могилах. Выбравшаяся костомаха идет ко мне, и я – маленькая девочка с двумя высокими хвостиками на голове – с визгом несусь в сторону озера, бросаюсь в воду и погружаюсь с головой…

Я выныриваю. Я вижу себя уже без хвостов – волосы мокрые, темная челка закрывает глаза. Руки Яна вытаскивают меня из воды, держат за плечи. Мне восемь. Мы купаемся в Виверне. Глядя в лицо дракону, я задорно смеюсь – он учит меня нырять. Я будто знаю, что неподалеку находятся отец и Кинли. Папа ловит руками рыбу, но я не вижу его и не слышу шуршания у берега, в кувшинках.

Мой взгляд быстро поднимается к небу – совершенно внезапно оно становится оранжевым, и затмение настигает меня. С моих губ срывается имя Яна, но его уже нет, я не ощущаю его надежных рук.

На обрывистом берегу поднимается пыль, из которой появляется скелетообразное существо. Та же самая костомаха преследует меня. Я кричу, но она приближается к озеру и заходит в воду. Я пытаюсь судорожно грести вглубь, но еще плохо умею плавать. Нечто хватает мою лодыжку – и сильно сжимает.

Костомаха догнала меня и тянет на дно, в ледяную и черную пучину воды…

Холодно и темно. Скрестив руки на груди, я двигаюсь по обочине трассы к дому. Сумерки уступили место тьме, пришедшей с горизонта, – голые плечи обдает зябкий ночной ветер. На мне лишь топ на бретельках и джинсовые шорты. Челка отросла, неделю назад я сделала себе стрижку каре, обрезав длинные волосы, струившиеся до пояса, без разрешения мамы. Старыми ножницами, в ванной. Мне пятнадцать. Я бреду вдоль дороги. Я была в городе, куда родители отпустили меня с трудом, – мой переходный возраст длится уже пару лет. И сейчас, в обостренной его фазе, они совсем не знают, что со мной делать: для них я одеваюсь слишком откровенно, провожу время в плохой компании, где есть несколько взрослых ребят, а еще часто прошу отпустить меня в Гомель.

Ян в этом вопросе – на стороне родителей. Но теперь, когда я пешком возвращаюсь домой, я осознаю, что они, наверное, правы, потому что одета я для поздних вечерних прогулок чересчур легко, а моя компания оказалась не очень хорошей. Парни решили подвезти нас с Вероникой домой, но тот, кто за рулем, был нетрезв, и если я сперва согласилась ехать, то, испугавшись его вождения, попросила высадить меня на полпути.

Они уехали дальше, оставив меня. Мне изредка попадаются встречные машины, отсвечивая дальним светом фар, ослепляя. И я должна быть дома через четверть часа – если не успею вовремя, мама начнет звонить и все поймет. Поймет, что я облажалась, – и тогда они победят. Но сегодня просто не мой день, потому что я слышу рев двигателя позади, машина проезжает мимо, однако тормозит и сдает задним ходом. Сердце в груди замирает. Водитель опускает оконное стекло. Я холодею. Я не знаю, что делать. Ведь за рулем – Ян. Он возвращался в «Новую жизнь» из города и заметил меня. Он зол, повышает на меня голос, а я плачу. Он усаживает меня в машину и везет домой.

Мы вообще не разговариваем, но Ян остывает и дает мне понять, на что именно сердится: я никому не позвонила, когда мне требовалась помощь. Не позвонила ему. Пытаясь оправдаться, я замолкаю. Потому что он обрывает меня и говорит, что, какие бы ни были между нами разногласия, я всегда могу и должна к нему обращаться. Он никогда не оставит меня и сейчас обещает ничего не рассказывать маме и папе, если я дам слово, что в следующий раз обращусь к нему. Я киваю, кажется, мы миримся.

В тот вечер я понимаю, что мы друг для друга – нечто большее. Что Ян не просто воспитатель, он – друг, союзник, по-настоящему близкий. Он не просто строгий взрослый, который заботится. Он любит меня. Дружит со мной. Волнуется. Как и в прошлом, когда я была ребенком.

Конечно, Ян не всегда будет разделять мою точку зрения, но сегодня он вместе со мной. И я улыбаюсь, отвернувшись к окну. Однако вижу там нечто странное – впереди загорается рассвет. Оранжевый, грязный и стремительный. Взрывается яркая вспышка – трасса окрашивается в бурый цвет. Навстречу нам несется тень – и я узнаю преследователя. Костомаха.

Она бросается на машину, нас выносит на обочину. Я испуганно оборачиваюсь к Яну, но его нет за рулем. Я одна. Мой оглушающий визг разносится по салону, кресло дребезжит, а после я оказываюсь в воздухе – машина переворачивается и с грохотом приземляется.

Я ощущаю настоящую боль и понимаю, что умираю. Оказываюсь снова в темноте…

Тьма густая и плотная. Клубы черного тумана окутывают меня. Вокруг ничего нет – даже на небе не видно светил. Вокруг двигаются пластообразные туманные массы из различных оттенков угольного. Я будто очутилась у Калинового моста, но это место все же было другим. Незнакомым.

И я – не одна. Некто замер впереди.

Он стоял ко мне спиной. Черные волосы, черная одежда, но светлая полоса кожи – шея открыта. Словно заметив мое присутствие, он медленно поворачивается. Ян.

Безмолвный, с ничего не выражающим взглядом. Он стоял в мрачных тучах, облаченный в плащ или в густую тень. И его лицо… было столь равнодушным, что я четко осознавала – он был не моим Яном, а кем-то другим. Одним из тех существ, что я видела здесь.

И Ян не был добрым, он выглядел зловеще. Позади него ударила рубиновая молния, и пространство озарилось ярким алым цветом. И глаза Яна сверкнули по-волчьи красным…

К моему лбу приложилась горячая ладонь, вытаскивая из кошмара. Веки были тяжелыми, нечто невидимое давило на грудь – я не могла сделать вдох и раскрыть глаза. Беспокойно ерзая, с силой вырывалась из тьмы, и – когда проснулась – знакомое лицо двоилось передо мной, я еще несколько секунд не могла сфокусировать взор на одной точке.

Ян разбудил меня. Испуганная, я тяжело дышала и часто моргала.

Сны запомнились мне до мельчайших деталей и облик дракона, пугающий и призрачный, все еще стоял перед внутренним взором.

– Тебе приснилось что-то плохое, – тихо произнес Ян, с неким сочувствием скользя взглядом по моему лицу. – Прости, что пришлось разбудить тебя.

– Ничего, – шепнула я.

И, наконец-то отдышавшись, приподнялась на локти.

Я лежала на кровати,