Звено цепи - Маргарита Гуминенко

Планировка дома не стала понятнее, но Маргарита Николаевна хотела найти хотя бы окно. В первой же попавшейся комнате оно было, большое и высокое. Вот только за ним — два этажа до земли. "Надо было поискать выход прямо из подвала", — в досаде подумала женщина. Она поддерживала хорошую форму, но не могла похвастаться любовью к скалолазанию. Спуститься по гладкой стене и едва заметным карнизам — немыслимо.

— Придётся идти ва-банк, — сказала себе Рауш, сунула ключи в карман и проверила пистолет.

Ещё в юности она решила, что женщине нужно обладать некоторыми мужскими навыками, чтобы выжить. Она разбиралась в стрелковом оружии, водила автомобиль и даже могла продемонстрировать пару приёмов самообороны. Лишь бы противник не ожидал!

Выйдя из комнаты, Маргарита Николаевна пошла по коридору, громко окликая:

— Эй! Есть тут кто-нибудь?! Отзовитесь!

Ей пришлось пройти не меньше, чем половину дома, прежде чем одна из боковых дверей приоткрылась, заставив женщину инстинктивно отпрыгнуть.

— Помочь? — спросил бледный юноша с синяком под глазом.

— Ох! Как ты меня напугал! — пожаловалась Рауш, прижимая одну руку к сердцу. Другую она держала за спиной, пряча пистолет. — Представляешь, я заблудилась! Ты не мог бы сказать мне, в какой стороне холл или кухня?

— Это тебя "папаша" вчера тут поселил? — вопросом ответил юноша и выбрался из-за двери весь. На нём были потрёпанные джинсы и майка с изображением крысы, которой художник нарисовал клыки.

— Так ты — сын Ивана Михайловича? — обрадовалась Рауш.

— Я — сын его жены, — осадил её юноша. — Мне он никто, я ему — звать никак. А ты — его любовница? Что-то старовата…

— Послушай! — Она шагнула к нему, заставив попятиться. — Мне нужно отсюда убраться. Поможешь?

— Что, не понравилось? — оскалился юноша.

— Да! То есть, я не любовница. Просто он занят, а мне нужно срочно вернуться в город.

— Понятно, — протянул её "подсвеченный" собеседник. — Ладно, не тушуйся! Сейчас оденусь и отвезу. Заходи! — Он посторонился.

— Я лучше тут подожду, — живо ответила Рауш.

— Заходи говорю! Здесь охрана. Заметят — будут вопросы.

Она сдалась, спрятала пистолет и вошла в его комнату…

* * *

Всё это было до зевоты предсказуемо: машина, повязка на глазах, потом задворки полуразрушенного завода в стиле "Сталкера". Бетонные "коробки" советского времени, с проломанными стенами, будки без окон, в проёмах которых виднелось серое небо.

Мегавого провели по дорожке из уложенных прямо в грязь старых кирпичей. Потом пришлось спускаться по мрачным лестницам, проходить железные двери, больше похожие на шлюзы. Александр Павлович ничему не удивлялся. Примерно так он представлял себе убежище людей, которым был обязан имплантом в позвоночнике и воспоминанием о спусковом крючке, на который нажал, застрелив старого друга и сослуживца.

Они вышли на ячеистую металлическую террасу над подземным залом. Всё пространство внизу было поделено на боксы без крыш, над которыми шли огороженные дорожки для охраны. Взглядом опытного офицера, Мегавой в несколько секунд, пока его вели над залом, пересчитал охранников: полтора десятка. Ещё четверо остались по ту сторону шлюза и столько же — снаружи, на замаскированной стоянке для машин.

"Как можно посреди города, на территории бывшего предприятия, тайно от всех, возвести целый подпольный завод? — думал Александр Павлович. — Эти люди должны иметь покровителей, которые держат территорию законсервированной, не пуская посторонних".

Его провели на другую сторону цеха. Здесь, в просторной комнате с пультом наблюдения и примитивной железной мебелью, его встретил человек примерно одного с ним возраста, высокий и всклокоченный.

— Саша! Ну наконец-то! — воскликнул он, раскинув руки и шагая навстречу Александру Павловичу.

"Мальчик с вечно грязной шеей, — вспомнил Мегавой. — Сейчас у него чистая шея… Зато грязные руки".

— Здравствуй, Гена, — сказал он, уклонившись от объятий.

— Ты обижаешься, что ли? — искренне удивился Шубин.

— Во время нашей последней встречи ты меня подставил, — холодно напомнил Мегавой, но моментально спохватился: он должен изображать человека с имплантом!

— Не обижайся, Сашка! — снова подступил к нему Шубин.

Мегавой позволил себя облапить и постарался ответить как можно проще:

— Я не обижаюсь.

— Вот и хорошо! Проходи, садись!

Шубин подтолкнул его к одному из стульев и махнул рукой охранникам. Те отошли на несколько шагов, но помещение не покинули. "Боится оставаться со мной наедине, — подумал Мегавой. — Или подручные нужны ему для допроса?" Такой исход он предвидел.

— Понимаешь, в чём дело, Сашка! — доверительно начал Шубин. — Мне нужна твоя помощь. Помнишь, в Архиве, где ты работаешь, хранились материалы по одному очень старому проекту под кодовым названием "Стихия"?

— Помню, — не стал отпираться Александр Павлович.

— И ты часть этих материалов изъял для каких-то своих целей?

Мегавой усмехнулся. "Легко догадаться, зачем я тебе понадобился", — сказал он про себя.

— Изъял, — ответил он Шубину.

— Так где они? — живо спросил тот, подходя и наклоняясь к Мегавому.

Александр Павлович посмотрел ему в лицо.

— У меня их нет.

— Но ты знаешь, где они?

— Не знаю. — Мегавой решил, что самое лучшее — отвечать как можно короче и конкретнее. Пусть "друг детства" помучается, формулируя свои вопросы так, чтобы вынудить его говорить.

— Очень интересно! — воскликнул Шубин. — Но если ты их взял, значит, ты их кому-то отдал?

— Я не помню.

Шубин неожиданно и сильно ударил его по лицу, сбросив на пол.

— Ты будешь отвечать на все мои вопросы! — рявкнул он. — Сядь на место!

Мегавой готов был огреть Шубина стулом, но взгляд его остановился на крашеной коричневой ножке, на которой царапины образовали забавные прожилки, словно это была не краска, а живой материал. На память пришла вычурная пластиковая мебель "под карельскую берёзу" в лаборатории Бердниковой. На одном из шкафчиков шутник-лаборант приклеил скотчем бумажку с надписью: "При изготовлении этой мебели ни одно дерево не пострадало"…

Александр Павлович поднялся и взял стул за спинку.

— При изготовлении этой мебели ни одно дерево не пострадало, — повторил он, чувствуя, что благодаря этой фразе успокаивается.

— Что? — не понял Шубин.

— Крашеное железо, — пояснил свою мысль Мегавой. — Стало так много подделок…

— Сядь! — приказал "друг детства".

Александр Павлович выполнил его указание.

— Когда-то ты мной командовал, — продолжил Шубин. — У тебя с младенчества эти командирские замашки светились. В армию побежал, вернулся такой красавец в мундирчике! Конечно, мне за тобой не угнаться. Все девчонки твои, все должности. Но теперь всё изменилось, друг! — Он подошёл сбоку и наклонился к уху Мегавого. — Теперь ты меня будешь слушать, отвечать на мои вопросы и думать, думать, думать! Теперь ты должен мне угодить. Или я заставлю тебя расстрелять ещё человек двадцать!

Мегавой повернул голову