Исчезая с рассветом - Павел Георгиевич Козлов

– Вы будете настаивать на том, что не играли никакой музыки в предшествующие полчаса?

– Абсолютно, – оскалился Барда. – Более того, у меня только что украли лютню. Представляете себе, какое дивное совпадение?

– Что ж, – смешалась леди. Она была откровенно смущена и не могла это скрыть.

Мысли лихорадочно путались в голове у Барда. У него только что украли лютню. Один! Ранее вечером он узнал от Ханси о том, что этой женщине ни при каких условиях не рекомендовалась слушать северные баллады, как бы абсурдно это ни прозвучало. Это два. Недавно кто-то пытался ее выманить, что и привело к фатальному столкновению ее слуги и гадюки. Это три! То есть кто-то недавно сыграл у ее вагончика северную балладу, а несчастный Руфус, пытаясь это преступление предотвратить, пал жертвой коварной змеи… Вполне естественно, что она подозревала во всех злодеяниях именно Барда…

– Как вас зовут? – неожиданно для себя спросил менестрель.

Она помедлила.

– Анна, – рискнула она.

– Анна, возьмите мой антидот!

И Бард залез во внутренний карман своей куртки и извлек на волю небольшой мешочек с заветным порошком из лепестков горных подснежников. Он протянул мешочек Анне.

Та недоверчиво покосилась на подношение и снова подняла взор на Барда.

– И что же вы попросите взамен? – холодно поинтересовалась она.

– Ничего, – решительно отрезал менестрель.

– Ничего?

– Абсолютно.

– Совсем?

– Конечно.

– Так не бывает.

Бард совсем растерялся. Он чувствовал себя очень глупо, стоя вот так с протянутой рукой напротив ехидно улыбавшейся Анны.

– Отчего же не бывает? – спросил он скорее для того, чтобы не молчать, нежели потому, что ему было что сказать.

– Что вы хотите? – Анна была непреклонна.

– Помочь вам, – честно ответил он.

– Почему?

– А почему у меня для этого должны быть причины?

– Причины должны быть всегда.

– Ваш слуга болен, – Бард опустил руку и кивнул в сторону Руфуса.

– И что с того? Почему вы так уверенны в том, что мне нечем его лечить?

– Это очевидно, – Бард старался быть терпеливым. Анна и правда не могла знать, что он слышал их с Руфусом ночной разговор. Лучше не заострять на этом ее внимание.

– Из каких соображений?

– Ваши денежные трудности ни для кого не секрет, – пояснил менестрель. – Сложно представить себе, что путешественники, считающие каждый грош, могли позволить себе дорогостоящий антидот.

– Почему вы думаете, что мы не могли потратить все наши сбережения как раз на антидот?

– Вы не были столь несговорчивы, когда думали, что я хочу получить что-то взамен, – ехидно заметил Бард. – Неужели вы забыли, как впустили меня?

– Хм! – Анна возмущенно скрестила руки на груди. Опять.

– Давайте не будем напрасно тратить время. Дайте ему противоядие.

Бард снова протянул ей мешочек.

– Здесь какой-то подвох, госпожа! – простонал Руфус. – Молю вас, не соглашайтесь! Я как-нибудь дотяну до Ворот, а там мы сможем продать вагончик! Ох!..

Он умолк.

– Давайте! – вырвалось у Анны.

Она резким движением выхватила у Барда мешочек. Анна прижала противоядие к груди и опустила взор.

«Я пожалею об этом», – говорила вся ее поза.

«Никогда», – подумал Бард. – «Ты никогда об этом не пожалеешь».

– Что с этим делать? – она обреченно покачала головой. – Это нужно развести?

– Развести в кружке холодной воды, перемешать и выпить залпом, – кивнул менестрель.

– Так, – засуетилась она, – кружка… – Где же его кружка?

– В сундуке, – слабо подсказал Руфус. – Я храню ее в сундуке… Она замотана в тряпку!..

– Так… – Анна метнулась к сундуку.

Она с трудом приподняла крышку.

– Где же она?.. Ничего не видно…

Анна бросилась обратно к столешнице, взяла с собой свечку и посветила ей в сундук, погружая весь оставшийся вагон в полутьму.

– Так… – прошептала она. – Ах… Вот же она!

Через мгновение она снова была на ногах, держа в руках кружку.

– Вода! – вспомнила она. – У нас нет воды… Руфус, ты хотел набрать кувшин! Руфус!

Слуга лишь простонал в ответ что-то нечленораздельное.

– Так… – подытожила Анна. – Воды у нас нет…

– Я принесу! – вызвался Бард.

Анна зажмурилась в гримасе истинного отчаяния.

– Других вариантов у нас нет, – нехотя признала она. – Идите…

Анна поставила кружку на столешницу и вернулась к сундуку, где при помощи свечи быстро отыскала видавший виды глиняный кувшин.

– Я мигом, – пообещал Бард.

Он взял протянутый ею кувшин так бережно, как будто это была самая драгоценная вещь на земле, и шагнул к двери.

Менестрель положил руку на задвижку и замер.

– Люди! – тихонько вскрикнула Анна.

– Да, я слышу голоса, – шепотом подтвердил Бард. – О чем-то шушукаются… Собиратели сплетен! Стервятники! Зла на них не хватает.

– Так.. – если слышно заметила Анна.

Бард мягко дотронулся до ее руки.

– Как-то еще можно выбраться из этого вагона?

Она грустно улыбнулась.

– Это и вправду очень маленькая… тележка! Можно через дверку для кучера, но я тоже слышу там голоса…

Бард невольно улыбнулся ей в ответ. На мгновение их взгляды встретились, но она вздрогнула и смущенно отвела взор.

– Я проскользну через главную дверь, – обреченно сказал Бард.

– Других вариантов у нас нет, – согласилась она, по-прежнему глядя в сторону.

– Так тому и быть, – кивнул менестрель.

Не сговариваясь, они расположились по обе стороны от выхода – Анна положила руку на затворку, Бард приготовился прошмыгнуть наружу. Его взгляд скользнул по ее руке, и он вздрогнул. Что это было? На одно мгновение ему почудилось, будто тень, отбрасываемая ее кистью на неровные доски двери, вдруг сама по себе разжала пальцы и тут же сжала их обратно.

Анна вопросительно посмотрела на него.

– Все в порядке?

– Да… Я просто… собирался с мыслями!

Бард потряс головой, сбрасывая наваждение. Ночка выдалась на удивление нервной.

– Готовы? – шепнула Анна.

Бард кивнул.

Одним резким движением она вскинула задвижку. Дверь скользнула наружу, и Бард нырнул в образовавшуюся щелочку.

Не обращая внимания на огоньки факелов, облепившие его со всех сторон, он со всех ног бросился к лагерю.

***

Может быть, стоило еще немного подождать? Дать им всем разойтись?

Эта мысль пульсировала в его голове с каждым шагом.

Но Руфус… Каждая минута была на счету.

Бард то и дело оборачивался, чтобы убедиться, что зеваки у вагончика продолжали сохранять хрупкий нейтралитет. Все было без изменений. Каждый его взор был встречен все тем же неуверенным мерцанием факелов, как будто бы то и дело норовивших сорваться с места.

Это купцы, купцы и из слуги, твердил он себе, что они могут сделать, как они могут ей навредить?

И все же на душе было неспокойно. Очень неспокойно.

Нужно было всего лишь