Суккубьи заморочки - Эва Ясакова

— Ну так вот, — продолжила моя Мон Ами. — позавчера она приняла решение развоплотиться.

Меня сковал холод внезапной догадки, — во сколько это произошло?

— Около пяти часов утра, судя по всему. До трех она как всегда патрулировала улицы, потом они с компанией с час побыли в баре, из дома она еще немного поговорила со своим наставником и все, больше ее никто не видела живой.

— Примерно в это же время пропал Дэм.

— Ты все таки решила мне об этом рассказать? Почему ты не рассказала мне сразу? Неужели пропасть между нами уже была так глубока, что ты не сочла нужным мне рассказать о самом для тебя важном? — она почти кричала на меня шепотом наклонившись вперед и я поняла, она все знала, знала уже тогда когда пришла ко мне вчера. И все это время она ждала — когда я ей расскажу, когда доверюсь. Безусловно, она имела полное право чувствовать себя оскорбленной. Скорее всего на ее месте я вела себя точно так же — злилась.

— Я не хотела волновать тебя, вот и все. Ты и так была последнее время на взводе и меньшее чем я хотела бы тебя беспокоить это то, в чем я сама была не уверена.

Я взяла ее за руку и почувствовала в ответ слабое пожатие. Хрупкий мир между нами был восстановлен.

— Знаешь, чего я совершенно не могу понять, как так получилось, что вы оба чуть не умерли. Ладно Медведь. Есть много способов убить перевертыша и оборотня. Но мы же практически бессмертны, неуязвимы. Я разговаривала сегодня с одним из парней, вытаскивавших вас оттуда — ни малейшего следа другой магии кроме твоей и Андрэ. Как это вообще возможно?

— Я вчера была на месте предполагаемого исчезновения Дэма. Там тоже все залито его магией и ничего другого. Я сама не знаю, что это было. Просто какой то дым.

Дым…Меня отбросило в воспоминания. В тот день, который я бы и хотела забыть но не могла. Моя Ева, привязанная к столбу и клубы дыма. И ее надсадный кашель, все утихающий и утихающий.

Мой совсем недавний разговор с Медведем, когда я ему рассказывала про силу любви и что ее оборотная сторона это ненависть.

Кто еще может ненавидеть меня сильнее чем те, кого я прокляла?

Кто еще мог видеть нас, Иных, видеть и убивать суккубов?

Кто еще мог так фанатично любить и ненавидеть?

— Ами, я кажется поняла, кто, а вернее — что стоит за всем этим. Помнишь Доминиканцев?

— Конечно помню, — она зябко повела плечами, — все иные которым не повезло жить в то время их помнят. А при чем тут они?

— Они умели нас видеть и убивать.

— Так а ты то тут при чем?

— Кажется пришло время вам кое-что рассказать…

— Кому это нам?

— Ну нас сейчас у меня в квартире трое, и если Медведь думает, что он стал невидимым то он очень ошибается.

Неимоверно смущенный Медведь, до этого прислушивавшийся к нам из спальни, зашел в кухню и остановившись возле меня, демонстративно проигнорировал Амелику. Мне придется с этим смириться, если они и раньше недолюбливали друг друга, то теперь даже и речи не могло идти о том, что бы их подружить или хотя бы примирить.

Я быстро, не вдаваясь в особые подробности рассказала им историю своего столкновения с орденом Доминиканцев и почему, по моему мнению, они могли настолько затаить ненависть, что протянули ее на века. Конечно это выглядело на первый взгляд полной ересью, да и на второй взгляд оно выглядело так же. А вот на третий начинало казаться, что понимаешь их логику. Кем я была в их глазах? В глазах фанатиков и истинно верующих монахов, умевших видеть таких как я? Я была порождением Сатаны, Дьяволовым отродьем, коему не место на земле и заслуживала одного — смерти. Причем не аутодафе, которое снимает в души все грехи и отправляет ее, очищенную, в рай (якобы), а именно самоубийство, самый страшный в их религии грех.

— Хорошо, — Амелика начала задумчиво наматывать на палец локон, — даже если мы сейчас согласимся, что это действительно братцы доминиканцы затаили на тебя зуб и решили довести до самоубийства или на крайний случай просто убить тебя, то почему они выжидали так долго? Почему не сделали это раньше?

— Возможно они просто не знали, что это именно я довела их предводителей до сумасшествия? Искали поколение за поколением ну и вот наконец нашли и устроили охоту. Выкрали Дэма. Выследили непосредственно меня. Напали. Это звучит крайне неправдоподобно. Но другой версии у нас все равно пока что нет. Так что давайте двигаться в этом направлении.

— Что ты собираешься сделать сейчас, — Медведь казалось был готов идти за мной на край света и клянусь, больше половины его решимости вызвал именно скепсис Амелики, то есть он решил действовать ей наперекор. Как же я от них уже устала, если бы вы только знали.

— Я хочу, мой милый, лохматый, упрямый друг, что бы мы прямо сейчас, пока еще не вышли на развлечения мальки Темных, поехали к месту нападения и как следует понюхали воздух, а говоря проще — взяли след. Боюсь тебе придется побывать в шкуре песика. Прости милый, — я виновато улыбнулась, а Мон Ами прыснула в ладошку.

Глаза Медведя сделались размером с чайные блюдца и, не говоря ни слова, он развернулся и скрылся в темноте квартиры. Мы с Амеликой переглянулись и пошли за ним следом. Однако его нигде не было, он явно технично свалил с помощью портала. Я впервые в жизни растерялась, я не могла поверить, что он бросил меня и именно сейчас! И правильно сделала, потому что мы даже не успели обменяться впечатлениями как посреди гостиной вспыхнул матово-жемчужный овал открывающегося портала и из него вышел обвешанный амулетами, как новогодняя елка шариками, Медведь.

Чего на нем только не было! Перевертыши, как и оборотни, как и в основной своей массе вампиры, были что называется бойцами грубой силы и ближнего боя. У них не было никаких изощренных заклинаний, они не могли биться дистанционно, они брали другим — мгновенной регенерацией, неиссякаемым запасом здоровья и неимоверной силой. И это в обычном состоянии после трансформации, а уж если они дорастали до первого уровня, то им становилось доступным такое заклинание как ярость, она же Яра, наброшенное