Внутренние. Дневник из другого мира - Екатерина Дмитриевна Тренина

отстают и в физическом развитии, а это наверстать в сотни раз сложнее, потому что, несмотря на мышечный покой и сон, организм растет. И отсюда возникают сколиозы, дистрофии, рахит, плоскостопие. Да весь опорно-двигательный аппарат корежит. Сосуды становятся ломкими, внутренние органы пережаты и искривлены. На самом деле необходимо об этом делать плакаты и вывешивать на билбордах, как антирекламу курения.

В тридцать один год, спустя девять лет, жизнь столкнула меня лбом с Каримом. Представляете, как мы удивились, когда поняли, что разными путями пришли к одному делу жизни. Я оказался тут через медицину, Карим – через технику. Он уже три года изучал и совершенствовал оборудование капсул сна. Когда я искал хорошего биофизика, работающего с капсульным оборудованием к себе в команду, то мне посоветовали Карима. С тех пор он мой напарник.

Мы дошли до четырнадцати лет содержания пациентов в капсуле и столкнулись с серьезной проблемой. Все, кто достиг этого рубежа, столкнулись с резким падением иммунитета. Пациенты погибали. Фирмы, выпускающие капсулы, разорялись. Их таскали по судам.

Как объяснить людям, что перинатальная капсула – это не волшебный агрегат из фантастических фильмов про космос? Она не готова заранее ко всему тому, что может случиться с организмом в новой для него среде. Эволюция капсулы идет параллельно с жизнью пациентов, находящихся в ней. Кстати, когда у меня появляются претензии к Богу, я начинаю думать, вдруг и мы для него первопроходцы в созданном им мире.

В общем, я торчал в лаборатории без выходных и праздников. Два года у меня даже отпуска не было. Приходя домой, я ел, принимал душ, спал, и больше в мою жизнь не помещалось ничего.

Я хотел отойти от «Естественного сна» и бодрствовать. Даже делал так несколько недель в самые критические моменты. Но понимал, что это идиотизм. Когда-нибудь я стану обитателем своей капсулы или, еще лучше, убью кого-нибудь во время ухода в сон.

На работе считали иначе. Думали, что мы, ученые, работаем на благо мира и превращение в «сырков» нам простят и даже с почетом нас проводят.

Очень многие не спали.

В СМИ было еще одно мнение, что глаза всего мира устремлены на нас. Если мы позволим себе не спать, то распространим это явление. Не спать ради благого дела будет популярно. Этим начнут заниматься все, кто считает свое дело важным.

Я понимал их, но не совсем разделял это мнение. Зачем вообще контроль сна возник у человека? Он нужен нам, но мы просто не умеем правильно им пользоваться. Возможно, он появился раньше времени и в будущем многое от него будет зависеть. Возможно, он необходим для того, чтобы профессионалы могли оставаться на своих местах днями, неделями и даже месяцами в критических для города ситуациях. Потом – в период спокойствия – отсыпаться. Или такая возможность необходима для будущих путешествий в далекий космос, где нужно спать тридцать лет в пути, потом остальную жизнь бодрствовать и осваивать далекие территории? Это было зачем-то нам дано. Когда я найду ответ на этот вопрос, то смогу занять какую-то позицию.

Создавая капсулу, ученые стремились к тому, чтобы люди не умирали раньше отведенного им времени. Мы стремились ко Вселенной, в которой люди покидают капсулу не из-за того, что их убило пребывание в ней, а потому, что они проснулись или вышел срок их жизни. Мы совсем не обращали внимания на все увеличивающийся побочный эффект.

«Сырки» все еще не считали важной свою жизнь во сне. Многие люди не считали важной жизнь «сырков» во сне. И за их быструю смерть без капсул выдвигали все больше петиций.

Так будет экологичней. Не нужна целая отрасль промышленности, а врачам, биофизикам и ученым и так работы хватает.

Когда остальное общество напоминало им про Договор, они только смеялись: «Покажите нам того, кто проверяет выполнение условий после засыпания. Это всего лишь явление природы, а мы боимся».

Ладно. Эти люди всегда занимали свою позицию.

Появилось новое веянье. Те, кто хотел жить как «сырки», но боялся Договора, активизировались. Когда мы добились срока содержания в капсуле в двадцать два года, мир поразила волна вечно бодрствующих. Они перестали скрываться, и интернет заполонили их беззаботные высказывания: «Мы выполним Договор – доспим в капсуле», «Могу показать свой снасчет. В моей машине – автопилот», «Смысл обладать контролем за сном и спать как древние люди?».

В общем, я был в гуще событий. И понимал, что счастлив. Хотя иногда где-то екало, когда видел фотографии семьи Кат. Каково это – иметь двух детей и пару? Когда-то мы обладали идентичным опытом. Сейчас мы как будто на разных сторонах жизни. Хочется ли мне семью? Я все время убегаю от ответа на этот вопрос. Возможно, ответ кроется в том, что я заморозил наше с Кат расставание и мне еще предстоит его прожить. Возможно, ответ звучит следующим образом: я хочу семью. И хочу ее с Кат.

Чувствую теперь себя немного Хатико, только с юмором и делом жизни.

А потом я узнал, что Кат развелась. Мне сказали, что она в очень затруднительном положении, и я, струсив позвонить ей, просто перевел на ее счет три свои зарплаты. Она так же молча перевела деньги обратно. Я понял, что она хочет решить свои проблемы сама. Попробовать свои силы, не используя Внутреннего.

Корпорация «Капсулы сна» объявила, что капсулы могут поддерживать жизнь находящегося во сне человека до тридцати семи лет. Иначе говоря, если бы долгожитель стоодиннадцатилетнего возраста совсем не спал с рождения и ушел в сон ровно через две трети своей жизни, то смог бы дожить в капсуле свою жизнь и умереть естественно. Для меня это было завершением научной работы и сверхнагрузок. Впереди ждала обычная размеренная жизнь с выходными и праздниками, долгие отпуска и очень хорошая зарплата.

Я был охотно принят на должность заведующего отделением «Капсул сна» одного из известных госпиталей страны. И узнал, что Кат устроилась на хорошую работу – психологом по вопросам Отделяемых в школу имени Зинаиды Ермольевой.

Меня насторожили округлившиеся глаза Карима, и я, оторвавшись от своих размышлений, обернулся. В отсек с капсулами длинной и тонкой вереницей входил весь отдел «Расчета сна». Заведующий этим отделением подошел ко мне и протянул пересчитанный расчет сна моего пациента. Судя по цифрам, мой пациент, бесспорно, спал на сутки больше, чем одна треть его жизни. И он был все еще жив.

Весь отдел расчета сна молча смотрел на меня, аккуратно прижимаясь к стенам и капсулам. Мой отдел, увидев такое дело, стал