Внутренние. Дневник из другого мира - Екатерина Дмитриевна Тренина

Карим всегда считал себя сильным в психологии. Но он был, мягко говоря, ошарашен этой речью.

По причине того, что он себя считал суперсоздателем разных научных разработок, слова Кат попали в цель, и дело по отделению Карин в этот момент сдвинулось с мертвой точки. Не со всеми Рожденными мужчинами получалось так удачно. Чаще всего Кат вежливо посылали. Но она не могла не пытаться. Ведь среди пятидесяти «Нет» может быть единичное «Да», и тогда одну женщину выпустят на волю.

У них было двенадцать встреч, на которых Кат работала с Каримом над его страхом отделения жены. Думаю, никто не удивится, если я скажу, что у него в проработке вылез страх жить свою жизнь за счет своих ресурсов и страх быть худшей версией из двух.

На одной из встреч Карим спросил:

– Как ты думаешь, она останется моей женой?

– Не знаю.

Я понял, что у Кат получается, когда зашел в лабораторию, а там сын и «сырок» Карима. Один моет пол. Другой добавляет питательную среду в живые лабораторные системы.

Помню, в моей молодости выращивали культуры клеток для опытов. По сравнению с биологическими системами это каменный век. Теперь искусственно выращивался не кусочек ткани, а целые системы органов, иногда отдельные, иногда сразу две-три, связанные между собой, как в организме. Это позволяло видеть, какое влияние оказывает на системы органов и тканей эксперимент, не убивая и не вскрывая животных.

Карим как раз проверял свой второй метод уничтожения медиаторов, и одна биологическая система испортилась, забрызгав пол. Карим сидел не в духе.

– Даже боюсь спросить, где Карин?

– Улетела. Ее кандидатуру рассмотрели и взяли стажером на археологические раскопки. Знаешь, чего?

– Чего?

– Мест сражений Второй мировой войны.

– Господи Иисусе! Это же дико опасно. Особенно, учитывая, что она твоя Внутренняя, – я многозначительно посмотрел на остатки биосистемы по полу.

Посмеялись.

– Ладно. Похоже, у нас всего один способ уничтожения медиаторов. Мой, – констатировал я.

– Да. Твой дотошный, многозатратный, геморройный способ.

– Ну, нам главное опробовать саму идею, а способы потом отточатся.

Следующим этапом было ввести искусствен – ные медиаторы в животных. Дождаться, пока естественные перестанут вырабатываться, и уничтожить медиаторы дотошным, но реально безопасным методом. И посмотреть, смогут ли животные снова выработать свои.

Главным подопытным был назначен наш лабораторный кот. Нам пришлось развернуть диапазон животных, взяв наиболее близкие к человеку виды: свинью и обезьянку. Условиями содержания лабораторных животных были еда, свобода перемещения, лечение при причинении вреда здоровью. После исследований на биологических системах чего-то серьезного с животными произойти точно не могло, но часто бывали все же неприятные последствия, которые мы быстро исправляли – качественным лечением и физиотерапией. И главное правило – любить этих зверей, оказывать им много внимания. Звери были взяты с улиц, в основном на грани гибели, вылечены и определены в лаборатории на пожизненное проживание. Они становились подопытными животными и одновременно питомцами всего персонала. Такой участи не позавидуешь. Но это лучше, чем умирать на улице. К сожалению, ни одна биологическая система, выращенная из клеток, не могла сравниться с организмом, и окончательные выводы требовали живых. Радует, что мы далеко шагнули от вивисекции. Лабораторные животные не убивались и не вскрывались. Все исследования проводились безопасными для них методами.

Пока мы возились со своими опытами, а Кат со своими психологическими исследованиями, весь мир трясло.

Аналитики провели еще ряд подсчетов и выяснили, что достаточно большая часть людей до сих пор умирает, проспав одну треть жизни. Таким образом, на них долг не распространился. Одновременно с этим другая часть людей (а сейчас, когда прошло уже семь месяцев, данные о ней легче собрать и обработать) спит дольше одной трети жизни.

В чем дело?

Мы уже поняли, что заключившие с нами Договор точны до секунды и дотошно справедливы. Это не может быть их недоработкой, невнимательностью или халатностью. Похоже, они ценят жизнь больше, чем люди.

Ответили на этот вопрос лучше всех религии. Они добавили в весь этот процесс реинкарнацию. И у них все сошлось. Другие теории пока трещали по швам и не представляли ничего внятного.

По версии верующих, человек имеет ряд воплощений на Земле и несколько из них попадает на период Договора. Долг «сырков» вместе с их душой переходит в следующую жизнь.

С данными аналитиков это сходилось идеально. Спавшие одну треть жизни были теми, кто соблюдал естественный сон.

Выходило, что не всему человечеству платить за «сырков», а только им самим.

Становилось легче. Не считая того, что они по-прежнему падали посреди улиц, нанося ущерб своей отключкой тем, кто рядом.

Мое начальство предложило Кариму продолжить исследования над пробуждением «сырков». Засранцы. Сейчас, когда их жизням это не угрожает. Карим отказался. Когда они запросили более развернутые данные его эксперимента, чем те, что они взяли в тайный архив, я прислал им ответ, что данные были уничтожены в связи со своей опасностью. А потом долго и упорно смотрел на Карима, пока он не достал ячейку памяти и не пропустил ее через мясорубку (так мы между собой называли ликвидатор ячеек памяти).

Я так понимаю, что наши исследования актуальность не потеряли, потому что сильные мира сего не очень были уверены в своих прошлых жизнях.

Через два месяца мы смогли завершить опыты на животных, в ходе которых я успел хоть и незначительно, но все же упростить способ уничтожения медиаторов. Все животные были живы, здоровы и проснулись благодаря выработке своих естественных медиаторов. Особенно упитанным и отдохнувшим был кот. А нам теперь предстояло жить в одних стенах со свиньей и обезьяной.

Все-таки я люблю классических лабораторных животных: котов, собак и крыс. Свиней и обезьян я использую крайне редко и каждый раз после эксперимента ищу им добрые руки.

В ходе этих же двух месяцев сбежал «сырок» Карима. Его голова прояснилась, и он смог осознать, что оставшееся время бодрствования – это все, что осталось у него от жизни, а мы держим его в оковах. Домашнего уюта, прогулок по городу, выездов на природу, общения с неограниченным количеством людей, полного содержания на этот период, некоторого количества разумных развлечений – было недостаточно.

Вначале мы испугались, что «сырок» пустится во все тяжкие и мы найдем его обдолбанным наркотой или алкоголем посреди собственной рвоты и драгоценностей, украденных из ювелирного магазина. Это было бы очень в его стиле.

Но нет.

Мы нашли его по дороге в заповедник. Оказывается, при его прошлой жизни у него был список мест, в которых он мечтал