Внутренние. Дневник из другого мира - Екатерина Дмитриевна Тренина

побывать. Многие он успел посетить, но до заповедника не доехал: слишком культурное для него было мероприятие. И тут он понял, что, пожалуй, единственное, что ему хотелось бы успеть, – это съездить туда и посмотреть на природу в ее первозданности. Было страшно это делать: увидеть неопробованный им мир, в котором он не жил, который он променял на увеселения. И когда мы забрали его из леса, он был тих, задумчив, смотрел в окно.

Нам предстоял следующий этап исследования. На людях. Мы вывесили вакансию, но отзывов на нее не было. Это понятно, учитывая, что наши доводы про медиаторы сна – всего лишь теория. У пациента могло не получиться выработать естественные медиаторы. А могло что-нибудь еще пойти не по плану, ведь мы отличаемся от животных. Ведь если человек и вырабатывал когда-то их, то это было сотни лет назад. Он мог напрочь разучиться их продуцировать. В его организме, может, уже и нет нужного гена. А если это так, то от нашего эксперимента подопытный мог и не проснуться.

Ну и где нам найти добровольца?

Обычно для таких экспериментов искали в тюрьмах среди пожизненно заключенных или отправляющихся на казнь.

Я никогда не был в тюрьме и понятия не имел, как говорить с такими людьми. Карим тоже, но у него возникла «гениальная» идея:

– Давай мы отправим туда Кат.

– Карин отправь! – рявкнул я.

– Не могу. Она все еще откапывает мины! Ее повысили до полноценного сотрудника. Как ты думаешь, благодаря кому она там?

Несмотря на мой неодобряющий взгляд, Карим все же позвонил Кат. Она согласилась найти добровольца в тюрьме.

Через пару дней Кат заехала. Мы стояли над уснувшим «сырком» Карима. Он отключился, когда гладил нашего лабораторного кота. И кот радостно собирался вздремнуть с ним.

Кат помогла нам погрузить «сырка» в капсулу. Мы с ней вернулись в лабораторию, а Карим остался. И просидел там несколько часов, делая вид, что поправляет сбившиеся настройки.

– Я нашла двух добровольцев, – сказала Кат.

– Смертная казнь?

– Ты удивишься, но нет. Я даже не искала там. Я пошла к тем, кто совершил убийство не специально. У этих людей очень сильное чувство вины, и они хотят как-то возместить ущерб, но не видят такой возможности. А мы, получается, предлагаем искупление. Даже если они уснут навсегда, благодаря опыту на них человечество и семья убитого получат возможность, которая равноценна жизни. Нашла двух. Оба согласились. И даже обрели смысл жизни. Мне не хотелось помогать настоящим убийцам. А этих бедняг я всегда жалела.

– Отлично. Как только Карим отгорюет, мы оформим все документы.

Карин вернулась через неделю после этих событий.

О боже. Как она расцвела. Нет, на самом деле маникюр у нее был убит, кожа так сильно загорела, что были видны все морщины, волосы были похожи на свалявшуюся мочалку. Но она светилась изнутри. Светом удовлетворения собой, который, как магнитом, притягивал всех, кто на нее смотрел.

Хотя мы завершили все приготовления к эксперименту и были готовы стартовать завтра, нам пришлось отпустить Карима и Карин на три дня домой, потому что они так нуждались в уединении.

Кат, как увидела Карин, тоже просияла. Судя по всему, теперь Карин была полностью отделена.

Я подумал, что неплохо бы и мне три дня отдохнуть.

Когда мы все вернулись к работе, как раз вышла новая статья аналитиков:

«В ближайшие десять лет планету ждет разгар появления “сырков”, но затем картина кардинально изменится. Естественный сон стал самым популярным течением. В магазинах стали снова уделять много внимания отделам спален».

Наша лаборатория первая в мире начала опыт уничтожения искусственных медиаторов в организме человека. За нами следили СМИ.

Как по инструкции, сразу после уничтожения медиаторов оба добровольца заснули. Мы погрузили их в капсулы, заполненные жидкостью до начального уровня. Головы в этом случае еще находятся на поверхности, тело зафиксировано, дышит само, носовые ходы не заращены.

Мы понятия не имели, через сколько организм вспомнит, как вырабатывать естественные медиаторы, сколько ему может понадобиться времени, чтобы выработать их в нужном количестве для пробуждения, и сможет ли он вообще это сделать. Оттого сразу использовали капсулы.

Оба добровольца в один и тот же час, минуту и секунду проснулись. И для меня это был дурной знак. Слишком четко.

И я был прав. В их организме в полном объеме вновь были искусственные медиаторы.

Договор.

Нам не дадут его нарушить.

Мир в отчаянии. Карим разбит. Добровольцы счастливы, так как им сильно скостили срок. Они выйдут на свободу и еще успеют пожить. При этом у них очистились сердце, совесть и душа, а социум вообще считал их героями. Даже семьи убитых стали мягче, хоть все еще не простили их.

А мне надо было побыть одному.

Я уехал в лес.

Мне нужно было поговорить. Поговорить с теми, кто заключил с нами Договор.

Возможно, вы сочтете это глупым, но я верил, что если буду просто вслух говорить, то они услышат меня. Ведь каким-то образом они нашли двух добровольцев в моей лаборатории и внедрили им обратно искусственные медиаторы.

– Я знаю, что лезу в Договор. Нарушаю то, что давно и не мной было решено. Но тот, кто его заключил, как-то забыл спросить мнение всего населения Земли, родившегося после него, о том, хотят ли они этот Договор.

Есть, конечно, вероятность, что с каждым из нас он был заключен в прошлых жизнях. Но быть не может, чтобы я не имел права его расторгнуть, если считаю, что больше не нуждаюсь в нем.

Да, возможно, в прошлых жизнях я был «сырком». И тогда вы имеете право не выпустить меня из Договора, пока я не верну долг.

Но дайте мне это сделать для тех, кто не должен.

Дайте найти способ.

А дальше пусть каждый решает, оставить контроль за сном или вернуться к естественному.

Я замолчал, ожидая ответ.

И тут меня осенило!

Я поехал назад, вбежал в аналитический отдел и попросил данные о сначасах подопытных заключенных. И, да! Оба заключенных не были приверженцами естественного сна. «Сырками» их тоже не назовешь, но все же они превратятся в них. Отставание сна было на двенадцать и семь лет. Да, у них все еще есть возможность наверстать сон. Но сам посыл души… Ну, вы меня поняли – реинкарнация.

Людей, у которых есть долг, Договор не выпускает. Но, может, выпустит тех, у кого нет долга? Нам надо продолжать исследования. И нужны добровольцы из тех, кто соблюдает сначасы и выбрал это сам.

Теперь, когда первый эксперимент