Внутренние. Дневник из другого мира - Екатерина Дмитриевна Тренина

больше не хочу туда ходить. Странно это было. Ведь это была любимая работа. Она создала меня, вырастила. Была моим основанием, опорой. Но мне хотелось вышагнуть за ее пределы. Еще больше себя узнать.

Наверное, так чувствуют себя птенцы, улетающие из родительского гнезда.

Каждый из нас, повинуясь какому-то внутреннему порыву, приехал в отделение капсул сна Кита, зашел в отсек, где лежал «сырок» Карима, и уставился на его спящее тело. Мгновение спустя мы увидели друг друга.

Улыбнувшись, сгрудились с одной стороны капсулы и, продолжая рассматривать «сырка», поделились по очереди тем, что привело нас сюда.

Вдруг мой взгляд упал на прикрепленную к капсуле карту пациента. В ней было написано…

– Его Внутренняя не отделена! Она в нем!

Инсайт озарил всех одновременно. Он был коллективный. И этого озарения не было бы, если бы каждый из нас не прошел свой путь.

Если бы каждый из нас не поделился своей информацией с другими двумя. Если бы мы не обладали теми профессиональными навыками, которыми именно мы обладали. И если бы мы тут не оказались сейчас.

– Отделим? – спросили мы одновременно.

Карим умел будить «сырков». Я могла отделять Внутренних. А Кит… Смешно, но впервые он просто был главой отделения. Честно говоря, без капсул сна и его администрирования придуманный эксперимент был бы вообще невозможен. По-моему, я даже взвизгнула от радости и обняла ребят.

– Да это так же круто, как вытащить ребенка при помощи кесарева сечения при внезапной гибели матери! – выдал Кит.

У Рожденных и Внутренних разное время смерти и, соответственно, длина жизни.

Далее пошли организационные вопросы.

Я подала заявление об уходе из школы и отработала положенные две недели. Мой друг Виктор (теперь я могу его так называть) директор школы, сидел грустный.

– Скажи, куда ты идешь?

Я обрадовалась его мудрости: он не стал спрашивать причину ухода. Ведь я не уходила от них. Не было причин от них уходить. Я действительно шла куда-то.

И когда я рассказала ему куда, он улыбнулся:

– Я очень рад за тебя. Это интересно и важно. Желаю хорошего пути.

Я обняла его. Теперь и это было можно, ведь он уже не мой начальник:

– Спасибо за все.

Кит описал идею эксперимента и подал ее в высшие инстанции с запросом на разрешение и спонсирование. Академия наук обалдела и заинтересованно согласилась. Ведь отделенные Внутренние могут прожить долгую жизнь. Наши кандидатуры были утверждены. Финансирование выделено. И местом проведения экспериментов утвердили лабораторию Кита. Руководителем был назначен он.

Карима это впервые не парило. Он был счастлив. Именно его изобретение стояло в основе эксперимента. На этот раз звездой был он.

Кита же грело то, что его лаборатория, возможно, положит начало спасению огромного количества жизней.

Следующим этапом было найти подходящего снопролонгированного. Для начала хотя бы одного претендента.

Трудностей тут было две. Нужно было разрешение родственников. И нужен был «сырок», не отделивший Внутреннего, но при этом находящийся в терминальной стадии отделения. Пришлось серьезно потрудиться: перелопатить кучу карточек пациентов.

Асоциальное поведение «сырков» при стадии бодрствования сильно портило наши поиски: о таких людях у государства, как правило, меньше всего информации. У некоторых даже не было нормальной медицинской карточки.

В помощь нам была предоставлена компьютерная база. По ней мы легко нашли «сырков», не отделивших Внутренних. Но дальше компьютер был нам не помощник: найти среди них «сырков» с терминальной стадией отделения было невозможно, так как эта информация лежала в теле карточки, а не в основных параметрах.

В некоторых картах нужных данных вообще не было. Мы лишь предполагали, что снопролонгированный нам подходит, анализируя возраст пациента или указанную вскользь фразу. В общем, работали с информацией, которую может распознать человеческий мозг, но не компьютерный.

Говоря о том, что мы анализировали возраст пациента, я имею в виду следующее. Искать терминальную стадию отделения Внутреннего нужно прежде всего у «сырков» молодого возраста, а не у «сырков» в годах. Процент отделения Внутренних у двадцатилетних в наше время девяносто пять процентов. Даже самый неосознанный человек учится отделению так же, как пользоваться зубной щеткой. Подобные выводы не сделаешь о пятидесятипятилетних «сырках», отсутствие Внутренних у которых скорее говорит об их психологических отклонениях или о сознательном выборе Внутреннего не отделять. Несмотря на все трудности, за несколько дней мы нашли сто тридцать восемь кандидатов в нашем городе.

Далее наступил второй этап: надо было получить разрешение на эксперимент у родных тех «сырков», у кого они были.

Стремление «сырков» к эгоизму на этой стадии эксперимента было нам на руку. Они обычно не имели крепких эмоциональных связей даже с близкими родственниками, и потому, даже если у «сырка» они были, те, как правило, давали разрешение на пробуждение спящего.

Мы четко описывали родным то, что ждет пробужденного: огромный стресс от осознания, что тебя вернули к жизни всего на два месяца. Неэмпа-тичные родственники спокойно давали согласие – пусть этот эгоистичный претендент послужит науке, хоть что-то хорошее от него миру достанется. Более эмпатичные не дали бы согласие, но на весах лежала другая жизнь – жизнь Внутреннего. Никому не надо было объяснять, что Внутренний, скорее всего, проживет жизнь намного лучше самого «сырка». А значит, как родственники, так и социум имеют шанс получить что-то лучшее за счет жертвы чего-то худшего, как бы жестоко сейчас это ни звучало.

Я собрала сорок три разрешения. Всего три отказа. А у остальных не удалось разыскать даже отдаленную родню. Но те, кто стоял над Китом, дали нам понять: при необходимости право пробудить одиноких «сырков» нам выдаст государство.

Итого у нас было сто тридцать четыре участника эксперимента.

Но начать мы должны были с одного. Перед этим выбрать его.

Долго совещаясь и споря, мы выбрали двадцатилетнюю девушку. Главным ее плюсом была ее молодость и полный анамнез. Родители девушки подтвердили терминальную стадию отделения Внутреннего (оставалось месяца два до обретения материального тела). Девушку нельзя было назвать «сырком»: она лишь на два года увеличила баланс сна/бодрствования в сторону бодрствования. Это очень частое явление у студентов. И ее превращение в «сырка» было скорее несчастным случаем, потому что никто не знал, что ей придется умереть молодой.

Ей оставалось спать меньше года, и потом – конец. Родители, даже зная, на какую муку обрекают себя и дочь, очень хотели дать ей хотя бы эти два месяца. Отключилась она недавно, поэтому от реальности еще несильно отстала.

И особенно родители хотели отделить ее Внутреннего, потому что всегда считали его своим сыном.

Второе, над чем мы схлестнулись, был план психологической работы. Первый способ: сказать правду