Карта времени - Феликс Х. Пальма

Как бы то ни было, Остин и Кауфман решили продолжать экспедицию, а для начала присмотреться к ближайшему окну, тому, около которого была нарисована битва. Путь к нему оказался непростым, друзьям несколько раз пришлось поспешно натягивать палатку, чтобы укрыться от песчаной бури, грозившей отполировать их кожу, словно серебряные канделябры. К счастью, огромное чудовище им так и не встретилось. В пути оба вымотались до предела и окончательно потеряли счет времени. По форме и размеру окно ничем не отличалось от того, что привело путешественников в этот мглистый мир. За единственным исключением: за ним приятелей ждали не убогие хижины, а целый город, лежащий в руинах. Хотя вокруг почти не осталось целых зданий, очертания города показались Кауфману и Остину смутно знакомыми. Над развалинами царил мертвый покой, и сколько они ни вглядывались в печальный пейзаж, им так и не удалось заметить на грудах мусора и щебня никакого движения. Что за жуткая бойня могла привести к таким разрушениям? В конце концов, набравшись храбрости, чему в немалой степени способствовали щедрые глотки виски, путешественники решились шагнуть в окно. В ноздри им ударил острый, странно знакомый запах. Одурев от восторга, оба вдыхали дивный аромат и вдруг поняли, что пахнет не что-то конкретное, а весь мир, в котором они родились и от запаха которого успели отвыкнуть на розовой равнине. Держа наготове ружья, друзья стали понемногу продвигаться среди развалин, вглядываясь в бесконечные картины разрушения, пока нечто не завладело их вниманием и не заставило остановиться. Вне себя от ужаса, Кауфман и Остин уставились на то, что преградило им путь, а это было не что иное, как Биг-Бен. Маковка башни валялась посреди улицы, словно отрезанная рыбья голова, и огромный циферблат казался глазом, взиравшим на мир с печальным смирением. Потрясенные страшным открытием, друзья с нежностью взирали на каждое разрушенное здание, всматривались в бесконечные, до самого горизонта, развалины родного Лондона, над которыми кое-где поднимался к небу черный дым, и сердца их затопляла боль. Оба не сдержали слез. Они еще долго простояли бы на месте, оплакивая мертвый город, если бы их не вывел из оцепенения резкий металлический скрежет.

Остин и Кауфман вновь вскинули ружья и, стараясь не шуметь, устремились к холмику из камней и мусора. Надежно укрывшись за ним, они огляделись по сторонам и вскоре обнаружили источник зловещего звука. Его издавали странные железные фигуры, отдаленно напоминавшие людей. За спиной у каждого железного человека была прикреплена маленькая паровая машина, над которой реяло сизое облачко. Эти-то машины, судя по всему, и приводили железяки в движение. Теперь стало ясно, откуда взялся неприятный звук: это громадные ступни железных монстров скрежетали о мостовую. Путешественники не знали, что и думать, пока Остин не откопал среди отбросов газету. Развернув ее дрожащими руками, он обнаружил фотографию тех самых страшилищ, что прошествовали мимо всего несколько минут назад. В газете говорилось о стремительном наступлении автоматов, однако автор призывал лондонцев не поддаваться панике и не терять веру в своих защитников, которыми командовал бравый капитан Дерек Шеклтон. Но самым удивительным открытием оказалась дата выхода газеты. Ее тираж покинул типографию 3 апреля 2000 года. Кауфман и Остин синхронно качнули головами сначала слева направо, потом справа налево и еще долго выражали бы свое изумление таким способом, если бы лежавший поверх холмика кусок свинцовой балки не свалился вниз и его звон не привлек внимание автоматов. Переглянувшись, Кауфман и Остин бросились наутек. Они бежали так быстро, как только могли, не оглядываясь, до самого отверстия между мирами. И даже преодолев его, друзья не остановились. Они бежали, пока ноги не отказались их нести. Наскоро развернув палатку, оба забились в нее и попытались успокоиться и осмыслить то, что им довелось увидеть. Вот когда пригодилось виски. Немного передохнув, они поспешили вернуться в деревню, чтобы немедля проинформировать обо всем Лондон, предоставив Гиллиаму Мюррею искать объяснение произошедшему.

Однако злоключения друзей на этом не закончились. По пути в деревню на них напала гигантская тварь с гребнем на спине, о существовании которой оба успели благополучно позабыть. Приятели не только хорошо рассмотрели диковинное животное, но и попытались его подстрелить. Они израсходовали почти все боеприпасы, но тщетно: пули отскакивали от толстой шкуры, словно от брони, не причиняя зверю никакого вреда. В конце концов охотники догадались стрелять по глазам — единственному уязвимому месту на теле твари. Разделавшись с ней, они сумели вернуться в наш мир, чтобы, не теряя ни одной минуты, написать обо всем увиденном в Лондон.

Прочитав последнее донесение, Гиллиам Мюррей немедленно отправился в Африку. Прибыв в деревню тростниковых людей, он, словно Фома, вложивший персты в раны Христа, первым делом пожелал наведаться в разрушенный город 2000 года. Мюррей провел в деревне несколько месяцев — точнее он сказать не мог, ибо вскоре потерял счет времени, — постоянно устраивая вылазки на розовую равнину и сравнивая собственные впечатления с отчетами Остина и Кауфмана. Как и было сказано в донесениях, в том мире не ходили часы, не было нужды бриться и пребывание в нем превращалось в отрадную передышку на пути к неизбежной смерти. Гиллиам убедился, что замедление времени — вовсе не игра его воображения, когда после возвращения из первого похода в иной мир оказалось, что братья и сестры Вечности, щенка, которого он брал с собой, успели превратиться во взрослых собак. По ту сторону окна Мюррею ни разу не пришлось прибегнуть к бритве, но симпатичный щенок был куда более зримым и убедительным доказательством: время не имело власти над розовой равниной. Вскоре стало ясно, что загадочные отверстия ведут не в разные миры, а в разные эпохи нашего мира. Розовая равнина выпадала из временного потока, в ней люди, животные и растения переставали стареть. Обитатели равнины, те, кого Трамеквэн окрестил тростниковыми людьми, были прекрасно осведомлены о свойствах окон и использовали их для путешествий в разные эпохи. Гиллиама Мюррея охватил восторг пополам с ужасом. Он открыл нечто, способное навсегда изменить судьбу человечества, изменить его представления о мире, расширить границы реальности. Он открыл четвертое измерение.

Жизнь — удивительная штука, не уставал повторять Мюррей. Люди отправились на поиски истока Нила, а нашли окно в 2000 год. Впрочем, так совершаются все великие открытия. Или те, кто снаряжал в плавание «Бигль», преследовали не презренные экономические и политические цели? Результаты той экспедиции были бы куда скромнее, не окажись на борту молодого натуралиста, достаточно наблюдательного для того, чтобы обратить внимание на то, что у зябликов клювы бывают разной формы. Теория естественного отбора изменила мир. Теперь ему предстояло измениться еще раз благодаря открытию четвертого измерения.

Есть ли смысл в открытии, которым нельзя поделиться со всеми? Гиллиаму захотелось отвезти жителей столицы в 2000 год, чтобы они своими глазами увидели, какое будущее ждет их город. Но как переправить толпы лондонцев в деревушку туземцев, затерянную в самом сердце Африки? Пожалуй, проще было переправить в Лондон чудесное окно. А почему бы и нет? Мюррей понятия не имел, возможно ли такое, но не собирался сдаваться. Оставив Кауфмана с Остином сторожить тростниковых людей, он отправился в Англию, заказал железный ящик размером с комнату и с этим ящиком и тысячью литров виски вернулся в деревню, чтобы провернуть операцию, которая должна была изменить мир. В стельку пьяные туземцы согласились исполнить каприз белого человека и спеть свои магические заклинания в железной хижине. Как только внутри ящика раскрылось окно, их вытолкали прочь и надежно заделали вход. Дождавшись, когда последний туземец рухнет на землю, сраженный алкоголем, белые с сознанием выполненного долга тронулись в обратный путь. Путешествие вышло не из легких, и Гиллиам вздохнул с облегчением, лишь когда заветный ящик погрузили на борт корабля в занзибарском порту. По дороге в Британию он не спускал глаз со своей реликвии. Охраняя как зеницу ока железный ящик, вызвавший столько кривотолков у остальных пассажиров, Мюррей нет-нет да и спрашивал себя: а что, если он пуст? Можно ли увезти с собой дыру? Нетерпение узнать ответ превратило путь домой в бесконечную муку. Когда судно вошло в ливерпульскую гавань, Гиллиам не мог поверить, что все позади. Едва добравшись до своего кабинета, он крепко-накрепко запер дверь и открыл ящик. Окно было на месте! Кража века удалась. Оставалось лишь рассказать обо всем отцу.