За горизонтом сна - Яна Дубинянская

Эжан махнул рукой — мелькнули чернильные пятнышки на белом батисте. Когда учитель начинал декларировать свою принадлежность к Ордену стабильеров, любые дискуссии становились бессмысленными.

— Не надо. Ты просто не хочешь мне говорить.

— Не хочу, — подтвердил маг.

Что ж, это можно было расценивать как первое препятствие. Эжан даже немного приободрился. Тайна, окутывающая прекрасную незнакомку. Тайна будет раскрыта! — и не заставит его изменить своей любви, какой бы она ни оказалась, эта самая тайна. А дальше… Через десять месяцев он, принц Эжан, станет королем, и тогда;..

Он утопил перо в чернильнице, аккуратно оставил на горлышке толстую каплю и, ни разу не окунув больше пера, одним росчерком дорешал уравнение под недописанными стихами.

— Икс равен одной тысяче восьмидесяти семи. Учитель вздохнул.

— Неправильно. Ты где-то потерял минус. Давай ищи ошибку.

Эжан втупился в пергамент. Смазанный рисунок на полях стал на удивление живым, нарочно так бы ни за что не получилось. Юная девушка под умирающим деревом. Листья падают, и за ними никак не разглядеть ее лица…

Принцесса Лилиан…

Глаза у нее голубые. Он помнил.

Эжан искоса взглянул на учителя. Высокая, как циркуль, фигура на лавочке переломилась: маг тоже заинтересовался сухим листиком, упавшим ему под ноги. Широкий рукав домашней батистовой рубашки, почти такой же, как у Эжана, черкнул по земле; учитель отряхнулся. Интересно, почему стабильеры не носят специальных балахонов или плащей с капюшонами, как все остальные маги? Стараются не выделяться… его учитель тоже, если надо, умел сливаться с толпой.

Самый умный, самый всезнающий человек из всех, кого принц… да вообще. Звали его Агатальфеус Отмеченный — Эжан вряд ли произнес это громоздкое имя вслух больше трех-четырех раз в жизни.

И он знал, кто она такая.

Но не хотел говорить.

Ладно-ладно. Принц прикусил губу и сунул перо в чернильницу.

— Икс равен двенадцати, — сообщил он через несколько минут. — Я давно хотел спросить, учитель… а сколько тебе было лет, когда ты вступил в Орден? Или это с рождения?

Вот так, очень-очень издали. В ожидании ответа Эжан склонился над пергаментом и попытался сочинить следующую строчку к «Прекрасной золотой смерти». Замечательный способ скрыть свои мысли, когда начинаешь такой вот с виду невинный разговор. Учитель, разумеется, гораздо лучше него был знаком с трюками курса высокой дипломатии… Но как он догадается? — сейчас, на математике…

— Теперь правильно. Еще, или с тебя на сегодня хватит? Маг сосредоточенно разглядывал сухую желтую трубочку, колебавшуюся меж двумя тонкими, точными пальцами.

— Я не устал, учитель.

Стабильер кивнул: тоже правильный ответ. Разумеется, с математикой все. А внеочередной урок дипломатии ученик сам накликал на свою голову.

— Так о чем ты спросил? Да, магом я был с рождения. Сильным магом. Было бы непатриотично не отдать эту силу на благо государства, правда? — Желтый листок пролился между его пальцами, превратившись в струйку золотистой воды. — Я вступил в Орден сознательно, когда был старше тебя лет на десять. Никого нельзя сделать стабильером по принуждению, если ты это имел в виду.

Вообще-то занятия по этому предмету Эжан ненавидел. Тебя в глаза обзывают щенком, а ты должен мило улыбнуться и вести беседу как ни в чем не бывало. Не позволить себе ни на миг отвлечься от так называемых интересов, которые отстаиваешь. Но между делом не забыть вернуть противной стороне оскорбление, причем в настолько изысканной форме, чтобы он, противник, вынужден был мило улыбнуться… какая гадость эта высокая дипломатия!

Но сейчас они у него действительно были — интересы.

И он улыбнулся.

— А тебе приходилось когда-нибудь сглаживать по-настоящему серьезные противоречия? Когда очень много людей хотят абсолютно противоположного… война, например? Или… — Но другого впечатляющего примера он подыскать не смог, и фраза получилась куцей, неуверенной. Слабовато.

— Задача стабильера на государственной службе — не допускать таких… больших противоречий, — ответил маг. — Ты же изучал историю, Эжан: последняя война в нашей стране завершилась еще до основания Ордена. Видишь ли, любое великое противостояние, даже если оно назрело в силу реальных причин, все равно начинается с отдельных людей. С ними и работают стабильеры… на то и Лагеря для астабильных, в конце концов.

Обвинение в исторической безграмотности Эжан проглотил все так же безропотно. Главное, что беседа продвигалась в нужном направлении. И учитель, кажется, пока не догадывался, в каком.

— Но лично я никого не отправлял в Лагерь, — добавил он. — Даже в молодости. А последние годы я ведь служу только тебе, мой принц. Отвечаю за тебя. И как учитель, и как стабильер.

Допустим. Эжан заговорил ровно, как по книжке:

— Астабильный — человек, желания которого могут привести к потрясениям во всем государстве. — Классическое определение звучало подлиннее, но суть была передана правильно, и маг кивнул. — Значит, если я… если мои желания…

Он заторопился, приближаясь к цели, — и дипломатическое красноречие разом улетучилось. Позор, полная беспомощность.

— …тебе придется послать меня в Лагерь, — поспешно закончил принц, выпустив, кажется, самое главное. — Захочешь ты того или нет. Ты стабильер, и ты за меня отвечаешь.

Учитель приподнял брови: вежливое удивление. Наигранное непонимание — чтобы заставить смешавшегося противника сболтнуть побольше лишнего; чтобы он не мог потом откреститься от своих слов.

Теорию высокой дипломатии принц Эжан знал совсем неплохо!..

— Мама будет против, — сдавая все позиции, пробормотал он. — Я точно знаю, она не захочет, чтобы я женился на принцессе Лилиан. А я женюсь.

— Конечно, женишься. Беседа совершила полный круг.

Нет, учитель не издевался. В его глазах не было даже снисходительного торжества по случаю полной победы над учеником на этом практическом занятии. Но как он может — нет, даже не делать вид! — действительно думать, что все это пустяки, обыденнейшие житейские вещи, ведь…

— Но я же принц! И на ком я женюсь… а на ком нет… это же государственное дело! Может быть война!.. Если мама пообещает союз с Аталорром, а я… Но я скорее стану астабильным, чем…

— Успокойся.

Эжан перевел дыхание. Маг встал, оказавшись — как, впрочем, и всегда — на полголовы выше принца. Собрал со стола письменные принадлежности, мельком взглянув на пергамент с рисунком и начатыми стихами, улыбнулся. Он не мог бы оставаться таким невозмутимым, если б то, о чем говорил Эжан, хоть как-то соприкасалось с истиной. Значит ли это, что Лилиан действительно аталоррская принцесса — он нарочно назвал сейчас эту страну, вспомнив-таки на ходу дипломатическую уловку, — и мама не будет против, их любовь не встретит ни единого препятствия?..