Звено цепи - Маргарита Гуминенко

— Порви, — позволил тому Махей и добавил, для остальных: — Нехорошо девок калечить!

Орлик остался стоять на месте. В последнюю секунду метнулся навстречу… Что дальше произошло — никто не понял. Нож Цыгана отлетел и воткнулся в стенку, сам он согнулся пополам. Орлик врезал ему локтем по голове. Цыган упал, продолжая корчиться, а Орлик скакнул ему на спину, вынудив растянуться на полу, сгрёб в кулак длинные волосы и принялся колотить мордой о бетонные плиты. Народ взревел, кто-то заорал:

— Цыган!!! Вставай! Бей!

Кто-то скандировал:

— Орлик! Орлик!

Махей подождал несколько секунд, но понял, что ждать от Цыгана ответных телодвижений поздно. По полу, под ним, растекалась кровавая лужа.

— Хватит! — скомандовал Махей. — Кому говорю!

Орлика оттащили. Цыган булькал, держась за лицо.

— Доктора ему позовите, — распорядился Махей, потом поманил Орлика. — А ты за мной иди!

Когда закрылась дверь, Махей вздохнул с облегчением. Здесь, в бильярдной, было гораздо тише. Повернувшись к Орлику, он прицельным движением сцапал того за ухо и притянул к себе.

— Говори, куда Гога делся!

— Ай! Не знаю! Да не знаю я! — оправдался тот…

Орлик уже три месяца числился в "команде" одного из помощников Махея — Кирилла Хмурова по прозвищу Кацабей. Как рассказывал Хмуров, у Орлика под Приозерском жила старая бабушка. Все её дети и внуки разъехались и последние лет десять их видно не было. Но после того, как у бабушки умер муж, самый младший внучок "нарисовался": в первые же дни убедил бабку продать раритетный автомобиль, который дед полжизни по частям собирал, отдал машину коллекционеру за триста тысяч "деревянных", а потом удрал с деньгами в Питер, где прицепился к банде Гоги. Гога ходил под Кацабеем, собирал "дань" с торговцев наркотой. Орлик ухитрился перетянуть на свою сторону его людей. Гога не стерпел и при всех поклялся урыть Орлика в ближайшие дни, а наутро сам исчез. Да так глухо, что отыскать его никто не смог. Такой расклад не понравился Кацабею. Он прихватил Орлика и полночи мордовал у себя в подвале, но так и не смог добиться, куда делся Гога.

Махей, когда узнал всю историю, спросил своего помощника:

— На кой ты его в живых-то оставил?

— Сам учишь, что вину нужно доказать, — ответил Кацабей. — Не видел его никто с Гогой, а парень с талантом.

— И что это за талант?

— Дерётся хорошо…

Сегодня Махей первый раз разглядывал Орлика с близкого расстояния: держал парня за ухо и требовал ответа на вопрос "Куда делся Гога?"

— Откуда мне-то знать, куда он делся?!. - повторял Орлик, не пытаясь вырываться.

Непротивление наказанию успокоило Махея. Он тряхнул русоволосого, как щенка, и отпустил.

— Не знает он! А кто знает?! А?! — Махей достал носовой платок. — А бабушку свою зачем ограбил? — продолжил он допрос, вытирая пальцы.

— Никого я не грабил! — обиженно выговорил Орлик, держась за травмированное ухо. — Зачем бабке деньги? Она старая…

Махей отвесил ему оплеуху.

— Стариков уважай! — рявкнул он. — Сам таким станешь… Если доживёшь. Кацабея позови.

Орлик выглянул наружу и вернулся с помощником Махея.

— Этого у меня оставишь, — распорядился тот, указав на Орлика. — Ты с ним всё равно не справишься. А ты! — он повернулся к парню. — Узнаю, что Гога — твоих рук дело, пеняй на себя!

— Да понял я, — протянул Орлик, не особенно испугавшись.

* * *

Степан Николаевич Махеев, крупный, головастый мужчина ближе к пятидесяти, официально считался бизнесменом-меценатом. Скромным бизнесменом и меценатом. Некоторые считали, что лучшие времена для Махеева прошли. Когда-то он начинал с игорного бизнеса, но летом 2009 года все казино и залы игровых автоматов прикрыли. Махееву осталась пара ресторанов, три гостиницы и четыре ночных клуба. Официально, он только ими и владел, выделяя часть заработанных средств на благотворительность, в дома престарелых. Но главная статья его дохода была вовсе не ресторанного толка.

Махей грезил славой дона Корлеоне, но мешало одно препятствие: итальянская мафия сформировалась на своей исторической родине из уклада жизни, когда семьи объединялись в кланы, внутри которых каждый готов был за своих жизнь положить и глотку перегрызть. У русского бандита с тем, чтобы "глотку перегрызть", был полный порядок, а чтобы жизнь положить за другого, такого же преступника — вот уж нет! Махей это давно понял, но от мечты не отказался. Как настоящий психолог, он к каждому находил отдельный подход и постепенно выстраивал иерархию, во главе которой стоял он сам. С другими группировками Махей поступал жёстко: того, кто послабее — запугал и подчинил, того, кто посильнее — убедил. Самых сильных конкурентов он ликвидировал.

Главным козырем в своём деле Махей считал умение действовать быстро и тайно. Он постоянно внушал своим людям: "Никто не должен знать, куда делся твой противник. Не только ментам, но даже твоим собственным браткам это ни к чему". Другим его постулатом было: "Никогда не разбрасывайся угрозами. Сперва бей — потом можешь хоть плясать". С такой политикой, Махею удалось создать если не мафию, то крепкую банду, которая контролировала всё, от наркотиков и оружия, до торговли помидорами на привокзальном рынке. "Лихие 90-е" давно прошли, персона вроде Махеева сильно досаждала и полиции и спецслужбам, но поймать его с поличным не удавалось.

Степан Николаевич придерживался имиджа "простого бизнесмена", ручкался с деловыми партнёрами, возил друзей на пикники, организовывал в своих ресторанах банкеты для нужных людей. Многие на него смотрели, как на человека полезного и скромного. В политику он не лез и компроматы ни о ком не собирал.

Настоящие доходы он получал с трёх дел: организации перевозки наркотиков, торговли оружием и содержания подпольных игорных домов. Сам он нигде не светился, на каждом объекте у него работали помощники, которые между собой никак не соприкасались, а зачастую и босса своего не знали. Между Махеевым и ими, по примеру мафии, стояли "капитаны" — люди из числа особо верных. Такие, как Кацабей. Тот же Кацабей прекрасно знал: если он попадётся — Махей обеспечит ему либо оправдательный приговор, либо безбедную и приятную жизнь на зоне. За такие блага стоило прикрывать босса до последнего!

Личное окружение Махея, вхожее в его тайные убежища, подбиралось единицами, проходило проверку и привязывалось к общему делу крепкими узами — чаще всего, убийствами. Тот же Сашка Цыган, несмотря на буйный нрав, знал своё место и слушался. После того, как личный эскулап Махеева сложил Сашке сломанный нос, Махей ему объяснил, что Орлик отныне свой и Цыган должен воспринимать всё произошедшее, как законное