Володарь железного града - Яр Серебров

Глава 28

Полуразваленный хлев с грязными баранами, протекающая крыша из истлевшей соломы, земляные полы с навозным «лаком». Нашему караван-сараю было далеко даже до замшелого трёхзвёздочного отеля, но по сравнению со здешними трущобами, он выглядел как дворец падишаха. После погони пошла вторая неделя, а мы так и не смогли покинуть проклятый город. Улетел я к самому подножию гор, но подниматься на перевал не решился, Там было полно конных патрулей, и, в итоге, две ночи добирался в одну из точек «эвакуации» в пригороде Султании. Новости не обрадовали. Эмир особо не заморачивался и объявил награду за колдунов в пятьдесят золотых динаров, огромные деньги для горожан. Попавшие в застенки агенты шаха описали нашу внешность и нас загоняли как стаю крыс.

Хватали всех чужеземцев, без разбору. Зинданы ильхана были переполнены приезжими купцами с полного одобрения местных жителей, те их сдавали за ломанные гроши. Вторую базу спасло чудо, я оставил команду сменить дислокацию на следующий день, но видя, что творится, Вадим сместил сроки. Тотальные зачистки начались сразу после полудня и продолжались всю неделю. На нашей стороне выступали технические средства. Два радиотелеграфа, сигнальные фонари, грим, подзорные трубы и очень много денег, а противник в ответ оперативно вычленял чужаков.

В ходе прорыва погибло всего двое бойцов, но остальные в той или иной степени были ранены что кратно усложняло задачу передислокации. Как ни странно, помог рынок. В городе появились желающие помочь людям с европейской внешностью избежать знакомства с дознавателями Сур-хана. Ситуация сложилась патовая, скрываться мы могли, а покинуть город нет. Уйти самостоятельно не вариант, вокруг голая степь. Рискнуть можно, но мы не представляли кому дать взятку чтобы покинуть город без обыска, предпочитая время от времени менять один хлев, на другой. Летающий колдун развязал эмиру руки, позволив ввести чрезвычайное положение в ходе устроенной охоты на ведьм. Этим он устранял неугодных и обезжиривал богатых купцов из чужаков.

— Уважаемый Идрис эль Мизуни, — дрожащим голосом обратился ко мне хозяин недоразумения, где мы остановились, — с вами хотят встреться серьёзные люди.

— Со мной?

— Порядок, князь, он вчера ешо просился, и я подумал, худо не будет. Если бы сие были слуги эмира, вряд ли они спрашивали разрешения. Проверили ребята, хвоста нет. Вадим появился словно чертик из табакерки.

— А имя у этого уважаемого человека есть? — Бородач в рваной чалме затряс головой и начал что-то мямлить.

— Тебе не кажется, что он его боится? — вновь обратился я к своему протеже.

— Есть такое. Может быть он от патриарха? У него хватит влияния и сил найти нас.

— Ладно зови, чего гадать то. Посмотрим кто таков.

Сухощавый мужчина высокого роста оказался одетым в неброский, длинный кафтан-халат с широкими своеобразными рукавами. За поясом заткнут кривой арабский кинжал, а нижнюю часть смуглого лица и голову закрывал тёмно-синий головной убор чем то похожий на тагельмуст туарегов, по сути, оставляя открытыми только глаза пронзительно-голубого цвета. Он коротко поклонился, зыркнул на хозяина и тот, мгновенно испарился.

— Что вы хотели, уважаемый? — он промолчал, но при этом выразительно посмотрел на Вадима.

— У меня от него нет секретов от моего друга.

Однако незнакомец по-прежнему молчал.

— Хорошо. Если наш таинственный гость так настойчиво просит конспирации, сходи прогуляйся.

Вадим выразительно посмотрел на его кинжал.

— Да брось, — я похлопал себя по кобуре под халатом.

— Дык как не переживать, ты глянь на него. Взгляд волчий, глотку перехватит и глазом не моргнёт.

— Иди-иди. Я тоже не лыком шит.

Дождавшись пока коллега покинет овчарню, неизвестный откинул платок и коротко поклонился.

— У меня много имён, но близкие люди знают меня как Худаванд Мухаммад.

— Идрис эль Мизуни из Герата, — представился я последним псевдонимом и пригласил присесть, мне по мере возможностей обустраивали быт даже здесь.

— О-о-о. Если бы в Герате жили такие великаны как вы, уверяю, Муиз ад-Дин Хусейн ибн Гийас ад-Дин обязательно мне рассказал.

— Вы знакомы с лидером висельников⁈

— Громко сказано, скорее нас объединяют общие интересы. Враг моего врага, мой друг. Не почтите за обиду, князь, но вас подводит слишком бледная кожа и акцент. Хотя то, как вы водите за нос людей эмира Сурхана достойно восхищения. Моим людям пришлось приложить немало усилий, чтобы выйти на ваше убежище.

— Вы называете опасные имена.

— Не иди передо мной, возможно, я не смогу угнаться за тобой. Не иди позади меня, возможно, я не могу быть ведущим. Иди рядом со мной и будь моим другом. Повторюсь, князь, враг моего врага, мой друг. Ваши люди в затруднительном положении, а я могу помочь, в обмен на небольшую услугу.

— Расскажите мне хоть одну причину, по которой я должен вам доверять, уважаемый.

— Держитесь подальше от тех, кто скрывает правду, чтобы пощадить ваши чувства. Я узнал кто ты и я узнал, что ты в беде. Разве этого недостаточно? Я бы мог шепнуть пару слов в диване и монгольские собаки заполнили эту площадь. — Худаванд повернулся и обвёл рукой трущобы. — Но это было бы чёрной неблагодарностью, ибо вы хотя и действовали в своих интересах, сделали для Ариана больше, чем многие за всю жизнь. Султания гнойный нарыв на теле моей благословенной страны, а простые люди по всей Персии радуются тому, что эмиры понесли заслуженное наказание. Вам что-нибудь говорит слово, Аламут?

— Не считайте меня невеждой. Про цитадель назаритов знает каждый человек в ильханате.

Собеседник криво улыбнулся:

— Как оказалось к любой твердыни можно подобрать ключ. Когда Хулагу перекрыл долину Рудбар, он ничего не смог сделать с нашей крепостью. Две недели его тюмены истирались о неприступные утёсы, а мои братья лишь смеялись со стен. Погреба были полны хлеба, а подземные арыки воды. Мы смеялись, обкатывали их послов в грязи и перьях, сажали на ослов и выгоняли с позором. В ответ разъярённый Хулагу стал резать окружающие деревни. Каждый день несколько десятков телег вываливали перед воротами головы стариков, женщин и даже младенцев. Вскоре высота кучи достигла стен, а Хулагу заявил, он будет резать дальше до тех пор, пока ему не сдадут Аламут. Старец горы тогда сломался, разослал гонцов с приказом о капитуляции во все концы. Сорок три коменданта выполнили волю имама и открыли ворота, — Худаванд надолго замолчал, уставившись в одну точку.

— Что же было дальше?

— Дальше, — собеседник очнулся. — Дальше, всё как и у всех. Монголы нарушили договорённости и казнили имама, а на