Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Хана-кун, разложив между нами крупный лист бумаги, рисовал блок-схему. Мы внимательно следили за его руками. Выходило, что если заучить только это, то сдать социологию не представляло труда, поскольку на базовую информацию с легкостью вешались «прочие подробности».

Такими темпами мы осилим все предметы по две штуки в день, и если Хана-кун прав (в чем мы уже не сомневались), материал запомнится чуть ли не сам по себе. Мнемоника, десу. Спасение было близко.

В перерыве между подходом к социологии и человеческой психологии мы пили чай с каким-то крошечным печеньицем.

— Томоко-тян, а у вас такое огромное додзё — сколько человек там тренируется? — полюбопытствовал волк.

— Смотри, — они начала загибать пальцы. — У меня четверо сестер и трое братьев…

Мы дружно поперхнулись.

—…которые живут в этом доме. Я здесь старшая после папы и мамы. И папа гоняет всех, особо не жалея. То есть додзё должно вмещать минимум десять они. Еще бака-аники («придурочный старший брат», перевел я про себя). Он шляется по миру, пишет нам иногда. Сам говорит, не вернется, пока не победит какого-то рыжего и… зеленого.

— Рыжий и зеленый. Лепрекон, наверное?

— Да, точно ирландец, чемпион. И еще бака-анэсан…

Вроде бы это была старшая сестра? Я что-то уже не уверен.

— В общем, она в додзё не задержалась, ей тир подавай. Наемница, тоже по земному шарику постоянно болтается со своими пушками вместе. Папа сказал, что она в маму. Мама у меня как кузнец, только самка. Она как раз в любом оружии шарит, батя больше рукопашку уважает.

В этот момент в дверь раздался интеллигентный стук.

— Да-да, — откликнулась Томоко.

— Томо-тян, — в проеме показалась красотка-великанша, бывшая предметом разговора, — вам пирожков отгрузить? Сама помню, как учеба на мозг давит.

Я осознал, что передо мной мать, воспитавшая десятерых. После чего, не стесняясь, встал и отбил ей земной поклон.

— Танака-сан, — я должен был как-то оправдаться перед героиней, застывшей в соляной столб. — У моей бабушки, Марьи Моревны, много детей по старорусским меркам. Точнее, их семеро. Ей подарили внуков, но ни одна жена моего отца и ни одна из моих тетушек не родила больше одного ребенка. Я вижу в вас мать, которая, если оценивать жизнь с моей точки зрения, совершила настоящий подвиг.

Выпрямившись, я увидел проблеск в ее глазах.

— Мне говорили, что гайдзины уважают пирожки с яблоком. У нас очень хорошие яблоки аомори, мне их присылает сестра, живущая на севере острова. Тебе должны понравиться. Я сейчас принесу.

Пирожки были изумительными и с полпинка снимали негативное церебральное воздействие оперативного впихивания информации. Воздав еде должное, мы быстро справились с психологией, назначили встречу на завтра и разошлись.

С прошлого моего захода во внутренний мир прошло порядком времени, и я немного волновался, сжимая в руке монетку. Карачун ожидал меня. Когда я подошел к скошенному дому, он уже стоял, подпирая стену. И разговаривать не намеревался.

Когда я получил глефой по голове первый раз, я попенял себе: «Внимательнее, верхний блок нужно ставить быстрее». Лезвия мелькали перед глазами, и до этого момента я парировал всё, что на меня сыпалось.

Когда Карачун прописал мне по тыкве второй раз, я начал подозревать, что не в верхнем блоке дело.

Третье же получение удара по башке выдало систему. Скелетон целево показывал мое слабое место. И, с его точки зрения, в ситуации сражения до меня это дошло бы куда быстрее.

Я отскочил на пять метров и не выдержал:

— Карачун, ты намекаешь, что в этом сезоне дурак не Иван?

Скелет вместо ответа оттолкнулся от испещренной рытвинами земли, легко сократив расстояние между нами, и его замах не оставлял сомнений.

— Так что, мой дух слаб? Или я опираюсь не на те аргументы, которые тебе понравились бы?

— Да не дух твой слаб, долбоеб ты малолетний, — Карачун остановил клинок в половине ладони от моего лба, и его понесло. — Знаешь ты нихрена, а понтов — как будто в тебе сидит вершина эволюции и вниз смотрит с сочувствием. Слова-то какие. Семья. Друзья. Достоинство. Годами проторчал в усадьбе, как девка в тереме. На улицу вон вышел, а всего запала хватило только по проспекту погулять. Жизни не знаешь. А если не знаешь, как собрался добывать силу? Я должен тебе лекции читать, что ли? Людей узнавай! Мир не из окна наблюдай! Думаешь, если в самообслуживание научился, всё, больше ничем заниматься не надо? Жопа вон плоская как у библиотекарши! Когда тренировался не из-под палки последний раз? Когда добровольно информацию добывал не потому, что семья прикопает из-за несданного экзамена, и не потому, что от этого зависит выживание в ближайшие две недели?

Он сплюнул и исчез, даже не вставив большеберцовую кость на место.

Глава 11

Утро началось не с кофе, а с желания сдохнуть. Внутренний мир проецировал повреждения тела, и организм отказывался верить, что ударов на самом деле не было. Легкие ныли, а ребра можно было пересчитать, не трогая пальцами. И в таких условиях нужно было учиться. Что ж.

— Доброе утро, Константин-кун!

— Привет, Изаму-кун, — я уже успел обожраться обезболивающим и подлечиться за счет мертвой воды. — Слушай, у меня тут, извини за выражение, фрустрация в силу малого количества входящей информации.

— О, чувак, да ты по адресу, — хохотнул Изаму. — Тебе отсыпать или рекомендовать?

— Второе, наверное. Если я уже изучил исторические книги и какое-то количество манги, что б интересного взять почитать, чтобы побольше узнать о мире?

— Смотри, — волк наморщил нос. — Скоро начнется короткий курс йокайского ОБЖ. В его рамках обещают преподавать противодействие оммедо, и там еще есть дополнительный курс, полезный, поэтому нужно взять учебник и к нему в приложение…

На перерывах я пропадал в небольшом томике исторической сводки противодействия людей и йокаев. Оммедзи были со всех сторон интересными личностями. Самым главным их изобретением стали печати. По сути, печать — это воплощенное отсроченное заклинание; на лист бумаги или на клочок ткани заклинатель записывал формулу и мог по желанию дать ей время активации или активировать вручную в любую удобную секунду. Если оммедзи был трудолюбив и усидчив, то без особых усилий, проторчав с кисточкой целые выходные (или насколько хватит сил), он получал сумку, про запас