Жека 4 - Arladaar

Объявления в газету подавали письмами и телефонными звонками. И подать их мог абсолютно каждый, что и делали все, от частных лиц до агентств недвижимости, расцветших в последнее время пышным цветом и уже околпашивших десятки граждан. Так что сделки с недвижимостью были делом крайне опасным, и держать ухо востро требовалось на всех этапах сделки.

— Где бы ты хотела жить? — спросил Жека, листая газету.

— Да здесь где-нибудь, недалеко, чтоб до работы пешком ходить, — неуверенно сказала Ирина.

— Сейчас твоя основная работа не здесь будет, а в металлургии, — возразил Жека. — А забрать из любого места можно. Как коммерческий директор ты имеешь право на служебную машину. В ближайшее время я собираюсь увеличить автопарк холдинга. Купим машину представительского класса и пару тачек попроще. Водители есть, они же охранниками будут. Плюс ещё пара серьёзных спецов.

— Охранниками... — недоумённо спросила Ирина, перестав всхлипывать. — Ты думаешь, всё настолько серьёзно?

— Да. Я думаю, всё настолько серьёзно, — заявил Жека. — У нас в обороте громадные по российским меркам деньги. И выхлоп уже пошёл. Поверь... Нам надо проявлять осторожность. Давай так. Посмотрим тебе жильё в старом центре, на улице Пионеров.

— Но... Там же дорого... — неуверенно сказала Ирина.

— Дорого, зато район более-менее спокойный, большого беспредела нет, так как уважаемые люди там живут, — сказал Жека. — Будешь жить спокойно.

Район, про который говорил Жека, принадлежал к элитным, построенным в самый расцвет сталинского ампира. Громадные дома с колоннами, портиками, двумя входами в подъезд, просторными квартирами были местом обитания советской элиты. Жили тут воры в законе, партийные функционеры, горисполкомовские чиновники, прокурорские чины, директора крупных предприятий. Именно здесь находился крошечный магазин «Сытный», принадлежавший Вене Одесситу, позже разросшийся в громадную торговую империю авторитета. Жильё было тут самым дорогим в городе, но и самым комфортным и безопасным. Группировка Вени контролировала район и сильного беспредела не допускала. Самые активные гопстопщики и беспредельщики были выпилены и отправлены в прогулку на реку с тазиками цемента на ногах. Оставшиеся знали, что промышлять можно где угодно, только не здесь. А к шумной компании, распивающей спиртное у подъезда, через пять минут приезжал экипаж с недружелюбными ментами, которые всегда тяжёлыми кулаками поправят рожу и отрихтуют печень дебошира в дальней комнате вытрезвителя.

Жили тут и Веня Одессит, и Конкин, глава администрации города, и генерал Хромов, начальник городского УВД, и Бурков Виктор Александрович, начальник городского управления федеральной безопасности. У всех были сталинские хоромы по 4–5 комнат, с гардеробными и комнатами для прислуги, где сейчас хранилась всякая всячина. Жека посмотрел объявления и нашёл три предложения. Одно из них — от агентства недвижимости «Старый квартал», расположенного прямо в рассматриваемом районе. Продавалась там неплохая квартира — трёшка с хорошим ремонтом и телефоном. Но без мебели. И цена нормальная — 120 тысяч рублей.

Надо сказать, приватизация и сделки с недвижимостью были уже разрешены. Но отдельных законов принято ещё не было, рынок жилья не устаканился, цены в одном и том же районе могли различаться в 2–3 раза. Сделки проводились до крайности просто. Покупатель находил квартиру по объявлению, звонил, договаривался о встрече с продавцом, маклером агентства недвижимости или частным лицом, осматривал квартиру, потом в коридорах горисполкомовской жилищной инспекции заполнялся договор купли-продажи под зорким надзором сторон поддержки покупателя и продавца, в это время сообща пересчитывающим деньги, вытаскивая их по пачке из сумки или мешка. Когда всё было готово, ставили подписи на договоре, и новоиспечённый владелец с договором шёл в жилищную инспекцию оформлять квартиру на себя. Тогда сделка осуществлялась бесплатно. Но можно было заплатить нотариусу, чтобы при нём и деньги посчитать, и договор написать. Это было безопаснее, но и требовало определённых денег.

Конечно, было много и мошенничества, и криминала. Иногда исчезали бесследно как продавцы, так и покупатели, но всё-таки это было не массовое явление. Массовым было появление бомжей — горе-продавцов и покупателей, которых околпашили агентства и частные маклеры, и которым негде стало жить, кроме как в подвале. Тогда в милиции и появилась аббревиатура БОМЖ, которую ставили вместо места прописки, что обозначало «без определённого места жительства». И если в СССР каждый гражданин был обязан быть прописанным где-то, хоть в общаге, и трудоустроенным, хоть дворником, то в новой России на бомжей стало плевать.

— Ну чё, поедем в «Старый квартал» смотаемся? — предложил Жека.

— А деньги? — Ирина немного повеселела. — Как я рассчитаюсь с тобой?

— Деньги я возьму у тебя валютой, по официальному курсу, это не проблема! — заявил Жека. — На бирже куплю акции на эту сумму, и все дела. Так что давай, погнали. Дела делают так — немедленно.

— Это понятно, — сказала Ирина, одевая плащ. — Но надо же будет наличностью заплатить за квартиру.

— Ой, я тебя умоляю! — по-одесски рассмеялся Жека. — Кто ж с ходу с чемоданом денег приходит? Это юридическое лицо. Переведу им на расчётный счёт, и все дела. Потом платёжку привезём, покажем. Ну, если уж им наличкой надо будет, что не исключено при их виде деятельности, съездим в банк и снимем наличность. Тоже не проблема. Ну всё, поехали!

И опять Жека с Ириной. Пока ехали на заднем сиденье «Волги», Жека искоса посматривал на своего компаньона. Пушистые русые волосы, собранные в хвостик, нежная белая кожа, красивое лицо, огромные голубые глаза, пухлые губы, неброский макияж, изящные кисти рук с тонкими пальчиками и красными ноготками, сложенные на тонких коленях. Как такую красотку можно бросить, да ещё когда она на взлёте карьеры? Ирина, почувствовав Жекин взгляд, обернулась и вдруг улыбнулась так мило и нежно, что Жека чуть не вздрогнул. Ирина, незаметно от водителя, положила нежную розовую ладошку на Жекину руку и слегка погладила её, чуть растерев пальчиками. Разница в 10 лет? Да это ни о чём! Женщины в 25–30 лет всегда казались Жеке донельзя соблазнительными и желанными. Да Ирине никогда не дашь столько. У ней из-за нежной молочно-белой кожи всегда наблюдался такой же эффект, как у Сахарихи, — она смотрелась моложе своих лет. А в особых условиях и при особом освещении так и намного моложе. Вот сейчас ей больше 18 и не дашь...

— Всё будет хорошо! — заявил Жека, а Ирина опять улыбнулась ему в ответ, показав белоснежные зубки.

Агентство недвижимости