Наследник. Тайны рода. Том 1 - Мэт Купцов

их человек двенадцать, замечаю бородатого помещика в расшитом кафтане, молодого офицера в синем мундире с эполетами, и дворянина Геннадия Гроздова.

Нас представил друг другу граф Бакеев.

Я сразу почувствовал, что боярин Гроздов что-то уже слышал про меня, взгляд его был внимательным и напряженным одновременно.

Навстречу идёт хозяин дома — высокий, с рыжими усами и цепким взглядом. Боярин Евгений Ершов улыбается.

— Сегодня играем на деньги, господа. Ставка — три рубля, — объявляет он, кивая мне. — Присоединитесь, барон Архипов?

Я киваю и занимаю место за столом.

Карты скользят по бордовому сукну, а я ощущаю напряжение, словно электричество в воздухе.

Взгляды всех игроков нацелены на меня — новенького.

На столе разложены карты, подлинное сукно цвета запекшейся крови, а за столом расселись игроки — будто выхваченные из парадного портрета.

Бояре — усы, локоны, парики, кафтаны, бархат и парча. Запах чего-то остро-сладкого витает в воздухе.

Я даже удивлен, что мне не хочется расхохотаться. Похоже, надо привыкать, это тебе не деревня Долгушина.

А с моими далеко идущими планами, тем более.

Боярин Евгений Ершов, говорят — заядлый игрок. Игра его, как американские горки — то выигрыши, то проигрыши.

Сидит как на вулкане.

Ладони у него широкие, лицо открытое, но глаза хитрые, как у старого кота, который видел и мышей, и ястребов.

Рядом с ним сидит боярин Фёдор — тот вообще молчит, будто на поминках. Он уже успел проиграть сто пятьдесят рублей. Раздумывает, стоит ли продолжать.

Рядом расположился Павел —нахохленный, как воробей под дождём. Этот пока держится на плаву, но всё по мелочи.

Есть и новички — некий Кузьма с грубыми чертами лица и его товарищ Николай, очень шустрый, все время ерзает на месте.

Но эти двое пропускают ставки, все боятся вступить в игру. Что удивительно для купцов — торгашей, обычно такие рисковыми мужиками бывают.

Я с ходу впрягаюсь.

В прошлой жизни мне круто везло в картах. При помощи магии?

Да, кто ж его знает! Если я был пропитан ею насквозь. К тому же, я умел и анализировать- запоминать ходы и карты.

Но несмотря на свое везение, играл не часто. Не нравилось мне такое, осуждал.

А выигрывать материальные блага считал достойным в бою благодаря победам…

Игра началась.

Колода свежая, карты скользят в руках. На столе шуршат купюры.

Ставки растут.

Я молчу, как и положено новичку, только слежу за ходом игры. Но внутри — буря. Сердце колотится, ладони влажные. Но на лице у меня невозмутимость.

Первый заход — тривиальный, пара девяток, чуть поднял ставку, чисто для разминки. Ершов усмехнулся, скинул карты. Фёдор нахмурился.

А потом началось чудо.

Как будто кто-то подул мне в спину, направляя карты в мои руки. Три десятки. Затем — стрит. Еще через круг — фулл хаус. «Полный дом!»

На каждом ходу я забирал мелкие ставки. Ершов уже перестал улыбаться, его лицо застыло, как у статуи.

— Что-то ты, барон, сегодня подозрительно удачлив, — не выдержал Павел, глядя исподлобья.

— Бывает, — отвечаю спокойно, раскладывая карты веером. — Новичкам везёт.

Эти слова были как соль на рану. Остальные начали переглядываться.

— Ну-ну, посмотрим, как тебе дальше повезёт, — пробормотал боярин Ершов, тряхнув колодой так, что карты разлетелись по столу.

Партия за партией, и банк растёт.

Через пару часов передо мной лежит тысяча рублей. Это сумма, от которой у других участников игры уже трясутся руки. Гроздов, не выдержав, хлопает по столу.

— Вы мухлюете, Архипов! Или… магия? Да, это магия!

Комната замирает.

Я смотрю прямо в глаза Гроздову.

— Геннадий, вы серьёзно? Если вы сомневаетесь в моей честности, предлагаю решить это за пределами этого дома.

Он хмурится, но ничего больше не говорит.

Игра продолжается.

Часы на стене бьют одиннадцать, за окнами уже темно, только свет лампы да редкие искры в камине освещают этот стол. Павел нервно покашливает, Кузьма раз за разом вытирает лоб. Фёдор вообще замер, как гипсовая фигура.

К финальному заходу в банке — три тысячи рублей. Деньги серьёзные, как говаривал мой дед. Крупье — сам Ершов — методично сдаёт карты. Внутри я весь сжат в комок. Раздача. Вижу свои карты — недурно, но не идеально. Осторожно поднимаю ставку.

— Колл, — кивает Кузьма.

— Колл, — с усмешкой добавляет Павел.

— Рейз, — наконец поднимает ставки Ершов, глядя на меня испытующе.

Я принимаю его вызов.

В голове звучит: «Не спеши. Жди». У меня четыре карты одной масти — пике… Невозможно, думаю я. Просто невозможно.

Ставки растут.

Павел нервно ерзает. Фёдор потеет. Боярин Ершов сидит с таким видом, будто знает всё на свете, включая то, что у меня на руках. Туз.

Флеш — рояль!

Теперь пять подряд — от туза и ниже. Не просто сказка, а эпос!

— Ставлю всё, — говорю я, словно из другого мира. Голос спокойный, уверенный.

В комнате тишина.

Только щёлкают зубами Павел и Фёдор. Остальные скидывают карты. Только Ершов остаётся.

— Пара, — произносит он, и я вижу в его глазах что-то странное. То ли надежду, то ли отчаяние.

Открываем карты. У Ершова — два туза. Великолепно. Но у меня — флеш- рояль.

Редкая удача. Почти нереальная.

Тишина. И тут — резкий выдох.

— Ну ты даёшь, — сухо бросает Ершов. — Везучий ты, барон!

Банк мой.

Три тысячи рублей. Я собираю их осторожно, будто это не деньги, а раскалённые угли.

Игроки шепчутся, переглядываются. Я чувствую, что недовольство витает в воздухе, как туман. Подозрения, зависть.

— Ты карты-то хоть сдал правильно? — вдруг подаёт голос Павел.

— Всё по-честному, — отвечает Ершов, но его голос звучит неубедительно.

Мне всё равно. Я встаю, забираю деньги и, поправив кафтан, произношу.

— Спасибо за игру, господа.

Иду на выход с лёгкой улыбкой. В дверях оборачиваюсь.

— Господин, Евгений Алексеевич, можно вас на минутку?

Ершов грузно поднимается, настроение у него в упадке.

Идет ко мне.

— У меня есть к вам дело, — тихо говорю я. — Мы можем куда –нибудь уединиться.

— Да, конечно, барон, — отвечает он и ведет меня вглубь дома.

Пока остальные обсуждают произошедшее, мы заходим в его кабинет.

— Весь банк — ваш, — говорю я, указывая на деньги. — Мне нужны два кристалла. Я куплю их у вас вот за эти деньги.

Высыпаю три тысячи рублей на его рабочий стол.

Ершов удивляется, но быстро берёт себя в