90-е: Шоу должно продолжаться 15 - Саша Фишер

Но сейчас, в девяносто втором, всего этого еще не было и в помине. Суровый бетонный поребрик с загорающими на нем упитанными мужикам в газетных шляпах — такая вот реальность. Мы должны были прогуляться по набережной практически до поворота на рынок, а встречу нам назначили на скамейках в скверике, рядом с которым постоянно тусит фотограф с обезьянкой и чувак с весами. Вообще про такую фигню забыл! Вот это вот «проверь свой вес» за деньги. Интересно, в какой момент эта услуга перестала пользоваться успехом? В детстве я помню, что чуть ли не везде такие были…

Вообще, кстати, за время, пока мы тусили в Геленджике, я успел отметить, что жизнь пляжей и набережных подчиняется довольно строгому, хоть и не очень хорошо со стороны заметному регламенту. Ну, в том смысле, что не мог кто попало левый притащить на главный променад свои весы, накалялкать на картонке «измеряю ваш вес за ваше же бабло» и начать зарабатывать. Или, там, выйти с гитарой или баяном и начать услаждать слух курортников своим музицированием. Наблюдали как-то такую картину, когда паренек присел с гитарой на край скамейки, поставил как бы невзначай рядом с собой соломенную панаму… Но даже одну песню доиграть не успел. Сначала подошел молоденький мент, а потом к менту присоединилась тетенька вида «базарная хабалка». И как-то аккуратно так, без громкого скандала и мордобоя, юношу препроводили с главой денежной артерии Геленджика в какое-то другое место.

— Бедная мартышка, — вздохнула Наташа, неодобрительно глядя на фотографа. — Вот бы этого фотографа на веревку к скамейке привязать…

— Мне почему-то кажется, что веревка там есть, — философски заметила Ева. — Просто она невидимая.

— Нда, нам и правда пора домой, — засмеялся я. — Раз уж мы все стали в этом субтропическом раю различать совсем даже нерайские шестеренки…

— Я поняла, что не хочу здесь жить, — сказала Наташа, когда мы устроились в назначенном месте. — Здесь все какое-то чужое. И люди такие… другие. И акцент еще этот… Но вот это — самое неприятное, конечно.

— Что именно «вот это»? — уточнил я.

— Шестеренки, — сказала Наташа и покрутила пальцами. — Вот у нас все просто — тут мы работаем, а тут отдыхаем. А здесь они будто бы работают, даже когда спят… И от этого мне странно.

— Слушай, технически мы с тобой должны местных обитателей хорошо понимать, — усмехнулся я. — Мы ведь тоже работаем, когда другие отдыхают. Вот и они так…

— Наверное, я неправильно выразилась… — Наташа откинулась на спинку скамейки и посмотрела в небо. Сквозь кружевные кроны платанов. — И еще деревья эти с человеческой кожей, пугающие. О, я же историю придумала про них! Каждый платан когда-то хотел переехать сюда жить. Ну, приехал однажды в отпуск, смотрит, а тут все — вот такое. Солнце яркое, море теплое, цветы цветут. И он стоит, такой, на набережной и говорит: «Эх, я бы все отдал, чтобы сюда жить переехать!» И тут ему дуб отвечает…

— Ой, да, тот дуб у меня тоже вызывает некоторый трепет, — Ева поежилась.

— Это точно какой-то священный дуб, — Наташа подняла палец. — И к его корням стопудово местные люди-рептилии приносили жертвы.

— Люди-рептилии, хи-хи… — Ева зажмурилась и прикрыла лицо руками. — А дольмены им нужны, чтобы откладывать в них яйца…

— Так, вы меня не слушаете! — Наташа с показной обидной вздернула подбородок и скрестила руки на груди.

— Очень даже слушаем, — заверил я. — Ты остановилась на «дуб ему отвечает».

— Отвечает… — эхом повторила Наташа. — Ну вот, вы меня сбили! Там такая фраза пафосная была заготовлена, а сейчас я ее забыла. Помню только суть. Ну, в смысле, что дуб курортнику говорит, что исполнит желание, если тот явится в полночь и… Кровь как-то банально, да?

— Не банально, а традиционно! — Ева подняла палец, и мы все трое рассмеялись.

— Ребят, я очень извиняюсь, но у меня тут встреча назначена, — раздался рядом с нами знакомый голос. — Если вам все равно, где сидеть, то может вы… Ой. Ева? Володя?

— Привет, Гриша, — я мысленно вздохнул. Надеялся, что это будет все-таки не он. А другая часть моего мозга наоборот обрадовалась. Значит, чутье меня не обмануло. — Возможно, у тебя как раз с нами встреча.

— Да? — на лице Гриши появилось замешательство.

— Ну то есть, должны были прийти другие ребята, но им нужно было уезжать, так что они эту почетную обязанность возложили на меня, — я изобразил жизнерадостную улыбку идиота и подмигнул Наташе. — Они сказали, что речь пойдет про возможность… — тут я придвинулся к Грише вплотную, приложил руку к губам и громко прошептал. — … заработать. Но не уточнили, что именно нужно будет делать.

— Ой, это же фрукты собирать, да? — азартно подключилась Ева. — Гриша, да ты садись, садись. Я про сбор фруктов грезила чуть ли не с первого класса. У меня знакомые постоянно ездили на юга. То персики собирали, то виноград. Одна я как дура…

— А у меня один знакомый умер на сборе винограда, — похоронным тоном сообщила Наташа. — Там сказали, что есть можно сколько угодно. Вот он и ел. И сначала за месяц на двадцать килограммов поправился, а под конец — умер. Прикиньте, упал он со стремянки, а во рту недожеванный виноград…

— Вообще-то речь не совсем про фрукты, — сдавленно проговорил Гриша.

— Жалко, — вздохнула Ева.

— Отлично, — одновременно с ней сказала Наташа. — Фрукты — опасная штука. Кстати, а вы знаете, что в инжире живут осы-убийцы? И что если съесть инжирину, в которую оса отложила свои яйца, то осята потом вылупятся у тебя внутри. И будут тебя есть и есть, пока не оставят одну только оболочку…

— И что потом? — спросил Гриша.

— А потом — вжжжж! — и разлетятся, — Наташа всплеснула руками, как бы показывая, как многочисленные осы разлетаются в стороны. Потом внимательно посмотрела на Гришу и широко улыбнулась. — Я Наташа. Приятно познакомиться. Кстати, про ос я почти все выдумала.

— Слушайте, тут такое дело… — Гриша замялся и сделал попытку встать. Но Наташа крепко держала его за руку. Чтобы подняться, ему пришлось бы руку резко вырвать, а он пока явно