Первый инженер императора ІІІ - Александр Вольт

Молчание, повисшее над столом, было красноречивее любых слов.

Я сделал свой ход. И, кажется, это был мат.

— Так значит, слухи не врали, — сказал Олег Святославович.

Я едва заметно пожал плечами.

— Скажу честно, у меня не было времени узнать, о чем говорят базарные бабки, был занят тем, чтобы выбраться живым из рейда. И именно поэтому я, Олег Святославович, и говорю, что для того, чтобы продвинуться вглубь — нужны умелые воины. Те, что способны будут оставаться вахтовым методом на аванпостах. Кто будет караулить территории. В Новгороде есть армия, но этого просто недостаточно. Объединив усилия — мы сможем сделать это гораздо быстрее. И, — я сделал паузу, — таким образом приблизимся к созданию более сильного оружия.

Глава 10

Я видел это. Видел, как лицо Олега Святославовича, обычно суровое, непроницаемое, как гранитная скала, на мгновение дрогнуло. Удивление, смешанное с острым, почти хищным интересом, промелькнуло в его серых глазах, прежде чем он снова опустил их к деревянной кружке с недопитым пивом.

Он молчал, пальцы его, мозолистые, привыкшие к рукояти меча и поводьям, нервно барабанили по грубо отесанной поверхности стола. Ветер, гулявший над озером, трепал его русую бороду, принося запах воды и далекого леса.

Государь Руссы явно переваривал услышанное. Шепота нет. Путь на Север свободен. И… оружие. Новое, невиданное оружие. Для человека, чья жизнь была войной, чья власть держалась на силе и верности закаленных в боях людей, последнее было, пожалуй, самым веским аргументом.

Романович мог сколько угодно сомневаться в моих инженерных способностях, мог с недоверием относиться к политическим играм Долгорукова, но перспектива обрести технологическое превосходство, заполучить в свои руки силу, способную изменить баланс в этом расколотом мире — это то, что он не мог игнорировать.

— Ты сказал «оружие», — наконец произнес он, поднимая на меня тяжелый, испытующий взгляд. Голос его был ровным, но я уловил в нем нотки плохо скрываемого волнения. — Я правильно понимаю, что речь идет о той… «пушке», что ты применил у ворот Новгорода? Той самой, что так напугала моих людей? Да и меня самого, чего греха таить.

Я спокойно кивнул, встречая его взгляд без тени робости. Моя уверенность не была напускной. После всего, что случилось, после столкновения с силами, выходящими за рамки привычного понимания, разговор с царем-воякой, пусть и грозным, уже не вызывал прежнего трепета. Я знал свою ценность, знал потенциал своих знаний.

— В том числе и о ней, Ваше Величество, — ответил я ровно. — И о многом другом, куда более… действенном. Оружии, способном не только защищать стены, но и пробивать их. О механизмах, облегчающих труд и повышающих эффективность в бою. О системах, которые позволят нам видеть и слышать дальше, чем позволяет человеческий глаз или ухо.

Я намеренно говорил общими фразами, не вдаваясь в технические детали, которые он все равно бы не понял. Моя задача была — зажечь его воображение, показать перспективу, увязать ее с его собственными амбициями.

— Но, — я сделал короткую паузу, давая ему осознать масштаб возможностей, — создание таких механизмов требует не только знаний, но и ресурсов. Компонентов, которых нет в наших обжитых землях. Чистых металлов, особых сплавов, возможно, даже остатков старых источников энергии, которые можно найти только там, — я выразительно кивнул в сторону севера, туда, где за водной гладью Ильменя и бескрайними лесами лежал путь к руинам былой цивилизации. — Все это — на Севере. Без регулярных, хорошо защищенных экспедиций туда, без налаженной добычи и переработки — все разговоры о новом оружии, о технологическом превосходстве останутся лишь пустыми словами, Ваше Величество. Разговорами у костра под кружку пива.

Я видел, как Романович нахмурился, его взгляд снова устремился вдаль, к линии горизонта. Он взвешивал. Риск экспедиции, необходимость выделить людей, снаряжение — и все это ради обещаний молодого инженера, пусть и подкрепленных демонстрацией у новгородских ворот и невероятной историей об уничтожении Шепота. Он был прагматиком, воином до мозга костей. Ему нужны были гарантии, или, по крайней мере, очень веские причины для риска.

— Север… — протянул он задумчиво, потирая подбородок. — Земли опасные. Мои люди… я привык их беречь. Каждая жизнь на счету. Экспедиции потребуют сил, времени, отвлекут воинов от защиты наших рубежей.

Он посмотрел на Долгорукова, словно ища поддержки или, наоборот, возражений. Алексей Петрович сидел спокойно, с тенью улыбки на губах, предоставляя мне самому убеждать нашего будущего союзника. Это тоже была часть игры — показать Романовичу, что инженер — не просто его протеже, а самостоятельная фигура, способная отстаивать собственные идеи во благо будущей империи.

Романович снова перевел взгляд на меня.

— Но… — он сделал паузу, словно принимая окончательное решение. — Если Шепота действительно больше нет… Если проклятие, державшее эти земли в страхе сотни лет, пало… И если ты, барон, — он пристально посмотрел мне в глаза, — сможешь дать нам то, о чем говоришь… Оружие, которое изменит правила игры… Тогда… — он решительно стукнул кулаком по столу, так что кружки подпрыгнули. — Тогда я согласен! Мы пойдем на Север. Вместе. Мои люди обеспечат прикрытие и защиту твоим экспедициям. Твоя задача — дать нам результат.

Долгоруков удовлетворенно кивнул, его глаза блеснули. Один из ключевых шагов к союзу был сделан. Романович согласился на очень важное условие — совместное освоение Севера, признав тем самым мою незаменимую роль в этом предприятии.

— Мудрое решение, Олег Святославович, — голос Долгорукова был полон показного одобрения. — Союз наших земель — это то, что нужно для возрождения былого величия. То, что позволит нам не только выжить, но и построить нечто большее на руинах прошлого.

Разговор перетек в практическое русло. Теперь, когда принципиальное согласие было достигнуто, нужно было обсудить детали. Долгоруков, как истинный политик, тут же взял инициативу в свои руки.

— Первым делом, — сказал он, — мы должны объявить о нашем союзе народам. Дабы пресечь кривотолки и укрепить веру в наше общее будущее. Думаю, стоит подготовить совместный указ. Возможно, устроить праздник в обоих городах — с ярмарками, гуляниями, чтобы люди почувствовали единение. Символический жест, но важный.

Романович согласно кивнул. Праздники и указы были не его стихией, но он понимал их политическую важность.

— Как скажешь, Алексей Петрович. Главное, чтобы люди поняли — мы теперь едины. Перед лицом любой угрозы.

— Тогда стоит сделать празднество в общем зале, где-то