С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

– Уна, отказаться нельзя, – тихо прошептал поганец. – Я не знаю, как ты сюда прошла, но пока тебя не разоблачили, ты участвуешь. И либо проходишь дальше, либо выбываешь. Но выбываешь по всем правилам отбора, а не по доброй воле! Магия. Не сегодня-завтра выяснится, что никакой графини Стефен-как-её-там в Альмате нет, а их особняк уже давно пустует, и тебя повесят без суда и следствия, не найдя нужную метку на ауре…

– Да вот ты достал, – вздохнула я. – Не повесят, не волнуйся. Потому что графиня Стефен-Дари я и есть. Со всеми метками и печатями. И на ауре, и в документах.

Поганец осёкся. Надо же, действительно разволновался, что меня упекут за самозванство. Наморщил лоб, сдвинул брови…

– Что? – недоверчиво переспросил он. – Ты… Ты что… Серьёзно? А тот особняк на Розовой аллее? Ну, который с магической защитой, и которую ты так легко взломала? Я, кстати, так и не понял, как…

– Мой, – со вздохом призналась я. – Фамильный. Живу там просто редко, вот прислуга и дичает.

– Это ты их такими сделала?

– Я не хотела. Честно. Ну, просто так вышло, а обратно не получается, – тихо ответила я. – И мне перед ними стыдно. Поэтому редко появляюсь.

– А Скоропут тогда почему обвинял тебя в захвате чужого дома?

– Шутки это у него такие дурацкие, – буркнула я.

– А он… знает вообще, кто ты есть?

– Знает, конечно! – возмущённо воскликнула я. – Ну… или не очень. Слушай, вот только дядьку не надо приплетать! Что я, перед каждым дальним родственником титулом размахивать буду? Их не всех, знаешь ли, угораздило аристократами родиться, вот и мне перед ними кичиться нечего. Денег ещё просить начнут… А у меня их горы несметные, можно подумать!

В коридоре был полумрак, разбавляемый редкими тусклыми фламболями и нежным свечением от эрба-кристаллов. Эрик ничего не сказал, но придвинулся ближе. Я ощутила его запах, а на обнажённые плечи легли горячие ладони. Что-то чересчур сильно прибило его этим откровением. Сейчас, конечно, начнёт каяться в том, что непочтительно повёл себя с благородной кровью…

– И как же мне поступить с тобой, Уна Райкконен? – прошептал он, обжигая дыханием моё ухо. Или не начнет… – Вернее, ваше сиятельство графиня Стефен-Дари? Мы же вроде договорились: правда, и никак иначе. Даже с именем обманула…

– Я не обманывала! – возмутилась я. – Просто о титуле немножко умолчала. И имя у меня самое настоящее. Уна – это сокращённое от Ра́уна. А Райкконен – девичья фамилия матери, она в полном родовом имени тоже записана, но на официальных приёмах не принято всю простыню зачитывать…

– Ещё и тоже Эрика, – поганец придвинулся ещё ближе, задевая губами мой висок и щёку. – Это точно судьба, детка.

От моего возмущения почти ничего не осталось: слишком горячим было его дыхание, шёпот чересчур волнующим, а руки, бесстыдно огладившие грудь, – знающими своё дело…

– Уверена, что не обманула? Подумай ещё раз, – поддразнил он меня, еле касаясь губами уголка рта. – Я, помнится, обещал тебя наказать, если поймаю на лжи. Но если не обманула, то тогда, конечно, никаких последствий не будет…

– Ну… Разве что самую малость, – согласилась я, подставляя свои губы под горячее и такое сладкое наказание.

Самая малость и вышла – поцелуй оборвался, едва успев начаться. Я разочарованно подалась вперёд, а в глазах Эрика мелькнуло коварное довольство. Вот поганец! Так это наказанием и было – чтобы сама подтвердила, что хотела этого поцелуя?

– Ладно, авантюристка, признавайся, – улыбнулся Эрик. – Выскочила в юности за престарелого графа? А то, судя по манерам, ты явно не в среде аристократов воспитывалась…

– Ты меня сейчас грубиянкой назвал? – холодно осведомилась я, отстранившись. – Как того заслуживаешь, так и разговариваю. И, хоть и не твоё дело, но нет, замужем я не была.

– Поцелуй заслужил ведь, – довольно подмигнул он. – Так что хоть матом крой, колючка, а всё равно нравишься. Хорошо, если не через брак, то купила титул у разорившейся семьи по дешёвке? Или как ещё ты могла стать Стефен-Дари?

– Всё тебе расскажи, – буркнула я. – А кто тут авантюрист и лгун – ещё выяснить надо. Видишь ли… Я очень долго искала на карте твою деревеньку Старгородицу. Пока добрый дяденька архивариус не подсказал, что это старое название совсем другого городка. Крохотного такого… Этернаполиса. Нашей столицы.

– Ой, правда? Она теперь так называется? – наивно захлопал глазами поганец. – Как время летит…

– А переименовали её семьсот лет назад.

– Всегда любил старину, – встрепенулся он. – Древние названия, антиквариат, немолодые тётеньки вроде тебя… Но не соврал же. Чего придираешься? Так как ты стала графиней, Уна?

– Родилась ею, – мрачно ответила я. – Всё, доволен? Это чистая правда.

С него вдруг слетела вся насмешливость. Эрик задумался и переспросил уже со всей серьёзностью:

– Так ты, получается, настоящая аристократка? Кровная? По праву рождения?

Я только закатила глаза.

– А я тебе про что говорю? Пойдём уже обратно в зал, а то всё веселье пропустим. Думаю, после того шампанского пару девиц уже можно списывать со счетов. О! А давай я тихонько уйду, а ты скажешь, что я тоже отравилась, вот вопрос с дальнейшим участием и решится. Мне, если что, ни отбор, ни столица ваша распрекрасная, ни служба во дворце вообще ни на кой не сдались!

– А вот это, боюсь, уже не тебе решать, – задумчиво ответил Эрик и прошептал что-то непонятное. – Беспощадное чудовище, неумолимое, но истинно благородное… Рыжая, как сам дьявол… Так вот ты какая, наша смерть из пророчества.

– Ты что там бормочешь? – подозрительно прищурилась я.

– Ничего, любовь моя, – отмер Эрик и подмигнул. – Действительно, пора возвращаться. И не беспокойся, детка, теперь я точно от тебя ни на шаг…

Глава 14

Насчёт шампанского я не ошиблась. Три девушки, успевшие его попробовать, уже через минуту после моего ухода устроили натуральное представление. Одна из многочисленных Варинс вцепилась в причёску сестры, другая аристократка подробно поведала о банковских махинациях своего папеньки, третья… Третью вывели, пока не случилось непоправимого. Она потребовала у оркестра «Пастушку и дракона», и, не дожидаясь, пока зазвучит неуместная тут песенка, очень убедительно начала изображать ту самую пастушку. Что на лужке плясала и бёдрами сверкала. Старшее поколение стыдливо отводило глаза.

Да, придворных дам от Альматы предполагалось отобрать четыре, благородных фамилий в Альмате было восемь, претенденток на балу оказалось шестнадцать, причём половину из них составляли дочки виконта Варинса. Теперь, наверное, уже минус три. Но как знать…

Остальные отборные девицы оказались не так беспечны и от воздействия честнока убереглись.