Космический вальс - Михаил Васильевич Шелест

По словам Умшу, он не видел, что сработала мозговая матрица, потому что они находились за дозволенной ему линией, прочерченной мной. И получалось, что допусти я Умшу к себе в мозг, казуса бели можно было бы избежать. Ведь «повод для войны» неприятен для обеих сторон, если ни одна не хочет войны. А теперь «казус» обязывал тохов начать приготовления. Антарсы могли ударить первыми. И, скорее всего, так и поступят, сагитировав тех же арсантов.

Но там, в мозгу, ещё две матрицы, и что в них заложено, одному чёрту известно. Получалось, что справиться с ними сам я не смогу. А убирать их было необходимо. Ведь это могли быть команды, предназначенные для Земли.

Умшу не сидел у меня постоянно за ухом, а «приходил» периодически. У них в системе были проложены какие-то коммуникации, типа кабелей, по которым тохи могли перемещаться мгновенно в виде сгустка энергии. Без «проводов» они тоже перемещались, но значительно медленнее. Как-то по молекулам воздуха, словно шаровая молния.

Я продолжал заниматься на корабельном тренажёре, постепенно втягивался, и даже стал получать некоторое удовольствие. Когда я включал воображение и «погружался» в голограмму, стены исчезали и космическое пространство получало свою бесконечную глубину. Можно было потянуться к звёздам и увидеть их.

— Искин тренажёра работает на пределе возможностей, — как-то сказал Умшу. — Техники удивлены. Сообщили, что были вынуждены добавить ещё один блок оперативной памяти и чистый накопитель, для вариантов реальности, наработанных тобой. Обычно искин догружает участки космоса, по мере движения корабля. Ты же держишь его в постоянном напряжении своими «ныряниями» в глубину и мысленным контролем «спины», которую, обычно, контролируют датчики корабля.

— Да, — рассмеялся я. — Я привык нырять в глубину и контролировать окружающее меня пространство.

Когда мне предложили костюм пилота «старого образца», мне он показался громоздким. Это был скафандр, подключённый к камере, наполненной магнитным гелем, воспроизводящим голограмму космоса.

И когда я попробовал, то натурально улетел.

Кто хоть раз нырял под воду с аквалангом, тот поймёт о чём я говорю. Когда ты дышишь под водой, возникает иллюзия полёта в воздухе. Подводой она часто приводит пловцов к потере осознания реальности и к гибели, ибо не хочется уходить.

Здесь же иллюзия реальности превышала все мыслимые возможности. Двигаться гель давал только вокруг точки, позиционируя тело по моему желанию. А иллюзия движения создавалась движущимся изображением.

— Сейчас эти тренажёры используются в создании виртуальных миров для игр и спортивных тренажёров. Гель может уплотняться до состояния камня и создавать необходимую нагрузку на тело. Проводятся даже виртуальные спарринги, когда спортсмены находятся далеко друг от друга. Не хочешь попробовать?

Я махнул рукой.

— В космосе попробую. Можно поставить такую штуку в наш корабль?

— Любой каприз за ваши деньги, — пошутил тогда Умшу.

И вот я сейчас сидел и думал, что придётся, как не хотелось, допускать тохов до сокровенных глубин моего разума. И я допустил.

Умшу глумился надо мной с полчаса.

— Та-а-а-ак, шептал он, — это ему не надо, это тоже, и без этого обойдётся. Как всё у него тут запущено… Ящички… Ага закрыты… А мы их ключиком… Что такое? Ах… Открылся. О-го-го себе! Что у него тут!

Я поначалу злился и кричал на него, но понял, что так он только больше получает удовольствия, и напрягши силу воли, орать на него перестал. Умшу тоже успокоился и только пыхтел мне на ухо. Удаляя, как он сказал, опухоли головного мозга. На всё про всё он потратил три моих человеческих часа и, как он выразился, триста мегаватт своей энергии. Завершил он свою «операцию» пошлой фразочкой из нашего ещё курсантского лексикона: «Вот видишь, а ты боялась», и я понял, что он знает всё.

— Теперь я обязан тебя убить, — сказал я.

— Ну-ну-ну, не так всё плохо для тебя. Правда, теперь в твоём мозге для меня нет никаких преград и я могу подключиться к всему тебе когда захочу, но ты не бойся. Этого я делать никогда не буду. А ты поймёшь, как ты сильно, на счёт нас, заблуждался. Тлетворное влияние запада, то есть арсантов, наконец-то уступит место реальности, нашей искренней дружбе.

— Хорошо хоть не любви, — прошептал я, понимая, что меня «отимели».

— Да, ладно. Это тебе так кажется. Никто тебя не «имел».

«Сука», — подумал я, — «Он ещё и мысли мои читает».

— Ну и что с того? Представь, что я твой психоаналитик. Доктор, которому ты писюн свой показывал в молодости. Не умер же от стыда.

— То писюн, а то государственная тайна.

— Ой, да ладно. Тоже мне, тайна. Явки, пароли, шифры, связи. По-твоему, я к англичанам побегу или к амерам? Оно мне надо? Ты мой друг и ты член нашей семьи тохов, а значит и я твой друг. Ничего, поймёшь скоро.

— В смысле? Когда скоро?

— Когда арсантов хреначить будем.

Глава 10

Меня отпустило на вторые сутки, когда мы с Умшу решали задачу прохода здоровым космическим транспортом метеоритных полей одной из планет галактики Тохов. Корабль по габаритам