Водитель голема - Константин Владимирович Денисов

— Зоя? — тут же испуганно спросила Маша.

— Рит, можешь рассказать? — сказал я устало, потому что не находил в себе сил повторять всё сначала.

— Ну да, я видел, как она полетела! — задумчиво сказал Петя, когда Рита рассказала им всё, что знала сама, — после такого падения немудрено расстаться с жизнью.

— И каска не спасла! — заметила Алиса.

— Да, — сказал я, — видимо, очень неудачно упала!

— Куда убежал этот, с телом? — вдруг спросила Алиса.

— Туда, — махнул я рукой, но тут же сказал, — не ищи, она всё равно умерла! Мы не знаем, что здесь ещё нас ждёт. Не думаю, что всё закончилось!

Алиса выслушала меня по пути к краю крыши, и, не останавливаясь, шагнула с неё.

— Какой смысл что-то говорить, если меня всё равно никто не слушает, — вздохнул я.

Пленник, которого забросили на крышу, вдруг застонал, чем привлёк моё внимание.

— Ах ты, сука! — резко направился я к нему.

— Это просто работа! — затараторил тот, увидев мой решительный вид, шлёпнулся на задницу и, отталкиваясь судорожно ногами, пополз назад.

— Алик, погоди! — сказал Петя, вставая между мной и им, — грохнуть всегда успеем. Сначала нужно допросить. А потом хоть на мелкие ленточки режь, никто слова не скажет.

— Ладно! — стиснув зубы, сказал я, — работа, говоришь, у тебя такая? А у меня работа убивать таких мразей, как ты. Ты сделал свою работу, теперь я сделаю свою!

— Всегда можно договориться! Всегда! Всегда! Всегда! — отползая, повторял пленник, и, видимо, не находя аргументов, начал просто повторять одно и то же.

— Думаешь? — сказал я, — хорошо! Возможно, ты и прав! Если ты мне расскажешь всё, я отрежу тебе только две руки и одну ногу, чтобы ты мог куда-то упрыгать. Давай! — рявкнул я в конце.

— Что давать? — растерялся от моего напора пленник.

— Рассказывай всё! — зверея, но сдерживаясь, сказал я, — и если я посчитаю, что рассказ твой недостаточно интересен, то я тебе даже одной ноги не оставлю! Дар какой?

— Иллюзии! Дар иллюзий, — тут же сказал парень, — иллюзионист я! Я просто создаю иллюзии и заставляю других в них поверить. Я никого не убиваю, ничего плохого не делаю…

— Ничего плохого не делаешь? — еле сдерживаясь, сказал я, — то есть если я из пистолета выстрелю тебе в голову, я тоже ничего плохого не сделаю, ведь не я же пулю буду тебе в череп заталкивать пальцами, она ведь сама туда проникнет!

— Не очень подходящий пример… — сказал парень, и тут же пожалел об этом, потому что в следующую секунду я оказался рядом с ним, схватил его за руку и, крепко пожимая её, начал формировать шарик плазмы. То есть он был между нашими ладонями, а скорее даже внутри его ладони.

— Всё! Всё! Всё! Я осознал! Не нужно поправлять и спорить! Я продолжаю рассказывать! — запричитал он.

— Алик! — раздался сзади голос Риты, и я отпустил его, слегка взяв себя в руки. Но не полностью. Я чувствовал, если этот придурок и дальше будет так отвечать на мои вопросы, то как минимум улетит с крыши вниз головой.

— Где мать ребёнка? — спросил я.

— Не знаю! — удивился моему вопросу пленник, — нам его выдали для организации ловушки, — произнёс он, как будто говорит не о ребёнке, а о каком-то неодушевлённом предмете.

Я уже твёрдо решил, что живым этого урода не отпущу. Эта мысль меня парадоксальным образом успокоила, я сцепил руки за спиной, посмотрел на небо, потом вновь перевёл взгляд на пленника и сказал:

— Кто выдал?

— Кладовщик, — быстро ответил пленник.

— Это ведь живой ребёнок, верно? — спросил я, кивнув на малыша, которого Рита продолжала держать на руках.

— Ну да! — удивился моему вопросу пленник.

— И у вас живых детей выдают на складе? — спросил я.

— Да, там есть целый питомник, где их держат как раз для таких нужд, — с готовностью сообщил мне пленник.

— Питомник! — задумчиво сказал я и снова посмотрел на небо, где плыло одинокое облако, чем-то похожее на молоток, — жаль, что у меня нет молотка, — вздохнул я.

— Что? — удивился пленник.

— Это я не тебе, — сказал я, и вновь посмотрев на пленника, примериваясь, куда лучше было бы ударить, если бы молоток у меня всё-таки был.

— А-а-а-а… — недоверчиво протянул пленник.

— Сколько человек в вашей банде? — спросил я.

— Это не банда! — с лёгким возмущением в голосе сказал пленник.

— Да? А что же это? — удивился я.

— У нас организация! — в голосе пленника послышалась даже гордость.

— И что же у вас за организация? — спросил я.

— ОСРР, — ответил пленник.

— Говори так, чтобы мы тебя понимали, иначе моё терпение может и закончиться, — сказал я.

— ОСРР, это расшифровывается как: «Организация Справедливого Распределения Ресурсов»! — теперь уже с явной гордостью в голосе сказал пленник.

Я не удержался и рассмеялся. Надо сказать, мой смех его очень удивил. Этот чудик, видимо, считал, что занимается чем-то нормальным в нормальной «организации».

— Забавно, что вы используете в название слово «справедливость», — сказал я, — то есть держать детей в рабстве и устраивать засады, чтобы убивать и грабить людей, это справедливо?

— Потому что миром правит коррупция! — с жаром в голосе сказал пленник.

— Что миром правит? — не поверил я своим ушам.

— Коррупция, — даже немного снисходительно начал объяснять он, — еда и припасы постоянно завозятся в город, но распределяются они по мутным схемам. Коррупция! Распределение несправедливо. Всё куплено! Достаётся гуманитарная помощь только избранным. Всё разбирают по своим! Мы за справедливое распределение! Поэтому мы выслеживаем курьеров с гуманитаркой и забираем у них груз во имя справедливости.

— Да, чего только люди не придумают, чтобы оправдать собственные преступления, — вздохнул я.

— Мы не преступники! — возмутился пленник, — мы перераспределяем ресурсы.

— В свою пользу, — кивнул я, — ну предположим. Вы не верите в справедливое распределение гуманитарной помощи и отбираете её силой. Тупая