Фантомная боль - Юрий Александрович Уленгов

И кажется, мне оно не нравится заранее.

Глава 10

Нас грубо и быстро подняли на ноги, кто-то вскрикнул, когда наручники слишком туго впились в запястья. Ослаблять наручники захватчики не собирались, зато щедро раздавали подзатыльники и тычки прикладами. Для пущего воспитательного эффекта, видимо.

— Живее! — рявкнул один из них, и ствол автомата больно ткнул меня в спину.

Мы двигались прочь от переправы почти бегом. Налетчики то и дело оглядывались на небо — нервно, с опаской, будто ожидали, что в любой момент сверху посыплются мехи. Шум боя, взрыв дрона, треск сломанных деревьев — все это наверняка привлекло внимание. И каждый из нас понимал: встреча с Эдемом в таком виде для нас закончится быстро и без вариантов.

Стараясь не крутить головой, я пытвался рассмотреть тех, кто нас захватил. Люди, не мутанты. Группа слаженная, сработавшаяся, снаряга — потертая, пожившая, но добротная. Автоматы, деструкторы, разгрузки топорщатся запасными магазинами. Ничего не бряцает, не болтается… Матерые ублюдки.

Земля под ногами скользила — влажная трава, гнилые листья, обломки бетона. Кто-то из отряда споткнулся, его тут же подняли за шиворот и пихнули вперед. Мы шли молча, лишь изредка слышался тихий мат, когда приклад снова находил спину или плечо.

Ощущение было мерзкое. Даже не от того, что нас вели как скотину, а от этой показной небрежности. Налетчики нас не боялись, не сомневались в праильности своих действий… Им казалось, что мы у них уже в кармане. И это бесило больше, чем наручники.

А еще мне не давали покоя их взгляды. Было в них что-то… Странное. Что-то, чего не должно быть во взгляде нормального человека.

Впрочем, остались ли здесь еще нормальные люди?

Слева Шило тихо зашипел сквозь зубы:

— Твари…

Ему тут же прилетела звонкая затрещина, от которой парень едва не полетел на землю.

— Помолчал бы, — пробормотал я. — И так ясно.

Один из конвоиров фыркнул, услышав, но ничего не сказал. Только ускорил шаг, пробормотав что-то про оборзевший корм.

Мы петляли между заросших домов, с каждой минутой уходя глубже в руины. Тьма сгущалась, и лишь редкие просветы луны пробивались сквозь кроны. Иногда казалось, что все это — сон: спотыкаешься о корни, запястья стянуты железом, впереди спина плененного товарища, а в спину тычется ствол автомата. М-да. Как-то не так я представлял себе эту вылазку. Я ловил себя на том, что подсознательно отмечаю маршруты отхода, укрытия, возможные варианты нападения. Но все упиралось в одно — мы связаны, а у них стволы. Пока вариантов нет. Сам я, может, и смог бы уйти, оставшись. ночнызх развалинах без оружия и снаряжения, но с товарищами — нет. Без шансов.

Сзади Гром буркнул, когда его в очередной раз ткнули прикладом:

— Бегом, бегом… Псы цепные. Не боитесь, что сами на клык нарветесь?

— На клык, говоришь? — кто-то хохотнул. — Нет, друг. Мы не боимся. А вот тебе стоило бы.

По отряду налетчиков пробежал тихий хохоток.

Словом, тянули нас быстро, как будто налетчики сами горели желанием оказаться подальше от той проклятой переправы. И я их понимал.

Бешеная гонка длилась около часа, а потом мы углубились в руины, попетлили по разрушенным кварталам, и, кажется, добрались до точки назначения.

Нас загнали в развалины, которые когда-то, кажется, были магазином. Стеклянные витрины давно обвалились, стены покрылись черными разводами копоти, будто здесь не раз что-то горело. Пол был усеян осколками стекла, ржавым железом и мусором, который успела занести внутрь ветром. Нас втолкнули в подсобку, и на этом бег закончился.

— Сели! — грубо скомандовал один из конвоиров, показав столом на дальнюю стену.

Мы опустились на холодный бетон, скрежетнув ботинкамм по битому стеклу. Стволы оставались направленными на нас, и по всему было видно, что расслабляться ребята не собирались. Налетчики переговаривались короткими фразами, кто-то нервно переминался с ноги на ногу, но минимум пара человек постоянно следили за нами, не убирая пальцев со спусковых крючков.

Я отметил про себя, что дисциплина у них не хуже, чем у любого рейдового отряда. Только глаза выдавали — блестели слишком жадно, слишком голодно. Чего им от нас надо?

Кажется, налетчики здесь уже бывали, и не раз. Я внимательно осмотрел помещение. Следы кострищ, застарелые и не очень. На дальней стене, на уцелевшей трубе, болтались две пары наручников, а под ними темнело бурое пятно очень знакомого вида. Все это, включая крюки на стенах и большие кастрюли, сдвинутые в угол, мне очень сильно не понравилось. Очень.

В темноте что-то скрипнуло, и из-за бетонной колонны выступил главарь налетчиков. Высокий, худой, с неприятной ухмылкой, будто прикленной к лицу. Шагал уверенно, не спеша, руки в карманах, голова чуть наклонена набок. Потянувшись куда-то в сторону, он подтянул к себе стул, поставил его спинкой вперед и уселся верхом, не сводя с нас взгляда.

— Ну что, гости дорогие, — слегка насмешливо заговорил он своим надтреснутым голосом. — Добро пожаловать. Устроились удобно? Видок у вас, конечно… Тот еще.

Он окинул нас взглядом, задержавшись на каждом чуть дольше, чем нужно. Лиса встретила его взгляд холодно, без моргания. Шило, наоборот, отвел глаза. Гром сидел, нахмурившись, будто в любую секунду был готов рвануть вперед, но держался.

Главарь улыбнулся шире, показал зубы.

— Не стесняйтесь, господа, располагайтесь удобнее. Время у нас есть, а вот у вас… не уверен.

Я чуть усмехнулся, глядя на на него. В голове мелькнула мысль: вот оно — начало представления. Вот только пока непонятно, какая роль отведена в нем нам.

Щелкнув кнопкой фонаря, бандит поочередно посветил нам в лица. На Вороне его взголояд задержался. Прищурившись, он наклонил голову набок, и вдруг широко улыбнулся.

— Да ну! — протянул он, широко улыбнувшись. — Смотрите-ка, кто к нам вернулся. Птичка! Птичка в родное гнездо прилетела!

Налетчики оживились, послышался гогот. Громкий, отвратительный, с кашлем и оскалами. Кто-то даже хлопнул себя по колену, другой хохоча повторил: «Птичка! Гнездо!» — и все снова загоготали, переглядываясь, будто услышали самую смешную шутку в жизни.

Я повернул голову. Остальные тоже. Все смотрели на Ворона.

Тот сидел неподвижно, сжав губы в тонкую линию. Лицо мрачное, глаза опущены.

Главарь, до этого молчавший, шагнул ближе. Его ухмылка стала шире. Он оглядел нас, будто смакуя реакцию.

— Ого, — протянул он с довольным хмыканьем. —