Фантомная боль - Юрий Александрович Уленгов

— А вот теперь… — протянул он с довольным смешком, — разговор начинает мне нравиться. Молодец, птичка. Хорошо поешь.

Он встал, неторопливо, словно нарочно смакуя каждое движение. Тяжелые ботинки скрежетнули по битому стеклу, звук прозвучал особенно отчетливо в повисшей тишине.

Ворон молчал, опустив глаза, будто уже пожалел о сказанном. Но назад дороги не было.

Главарь ухмыльнулся шире, склонился чуть вперед, почти касаясь лицом Ворона.

— Вот ведь… — прошипел он, — Птичка принесла мне в клюве подарок. Хорошая птичка.

И рассмеялся — громко, хрипло, так, что у меня зубы свело.

Главарь медленно обвел нас пристальным взглядом, словно хищник, рассматривающий добычу. Голос его звучал почти спокойно, но под этим спокойствием таилась такая холодная угроза, что мороз шел по коже.

— Ну и что вы там затеяли, охотники? — спросил он, растягивая слова. — Зачем вам взрывчатка?

Фраза прозвучала тихо, но будто плетью ударила по ушам.

Я уже втянул воздух, чтобы сказать что-то язвительное, но меня опередил Шило.

Он резко подался вперед, глаза сверкнули. Голос дрожал, но слова звучали твердо, с нажимом, будто каждое было ударом кулака в грудь:

— Наших людей захватили мехи! Увели на мясную станцию! Мы идем их вызволять. Для этого и нужна взрывчатка!

Захватчики переглянулись. Кто-то хмыкнул, кто-то усмехнулся. Главарь же, наоборот, разулыбался шире, даже голову наклонил, будто и вправду проникся услышанным.

— Вот как… — протянул он с фальшивым восхищением. — Похвально. Настоящие друзья. Своих выручать хотите… Молодцы, что сказать.

Он громко расхохотался, хлопнул ладонью по колену, качнул плечами, будто и впрямь умилен.

А в глазах при этом мелькнула такая стальная насмешка, что стало ясно — ничего хорошего дальше не будет.

Шило не выдержал. Его трясло от злости и страха, но он все равно заговорил — громко, с жаром, будто хотел перекричать не только главаря, но и сам ужас ситуации.

— А что смешного⁈ — выкрикнул он. — Вы же тоже люди! Мы должны держаться вместе, если уж машины сошли с ума! Вместе! Отпустие нас, а лучше — помогите освободить наших!

Он сглотнул, переводя дыхание, и продолжил, не давая главарю вставить слово:

— Потому что если мы все будем поодиночке, они нас сожрут! Они не оставят никого! Надо оставаться людьми, слышите? Людьми! — каждое слово он словно вбивал в череп противнику. — Помогите нам, и вместе мы…

— … и вместе мы освободим ваших друзей, построим светлое будущее, заведем детишек и будем жить счастливо, как в сказке, — перебил его главарь, сложив руки домиком. В его голосе сквозила издевка.

Он на секунду замолчал, оглядел своих людей, и подсобку сотряс взрыв хохота.

Главарь медленно повернул голову к Шилу. Улыбка сползла с его лица, глаза стали холодными, как мокрый камень.

— Помочь вам, говоришь? — тихо повторил он. — Конечно…

Шило вытянул шею, будто хватал воздух. В глазах его мелькнула слабая надежда.

— … нет.

Главарь резко ударил ладонью по колену, словно ставя точку. Снова раздался хохот.

— Прости, друг, но каждый сам за себя. Если ваших решили пустить на мясо эти гребаные жестянки — кто мы такие, чтоб им мешать? Они теперь хозяева. Настоящие хозяева этих мест.

Он подался ближе, почти уткнувшись лицом в Шила.

— А вы… вы всего лишь корм.

Я сидел молча, слушал весь этот балаган и чувствовал, как во мне закипает ярость. Шило ещё трясся, сжав кулаки, глаза горели — а эти шакалы ржали, будто на ярмарке. Улыбки во всю пасть, зубы желтые, глаза блестят — и блеск этот мне совсем не нравился.

И тут меня пробило.

— Корм, значит? — негромко сказал я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Логично. Только один вопрос, ребята.

Главарь чуть прищурился, глянул на меня, но не перебил.

— Когда роботы всех утащат — вы кого тогда жрать будете? — я скосил глаза на ближайшего отморозка. — Друг друга? Больше-то никого не останется.

Тишина повисла в развалинах. Кто-то из их шайки хмыкнул, но быстро замолк. Даже Лису перестали дергать — нож так и застыл у ее шеи.

Гром медленно повернул ко мне голову. Голос его прозвучал глухо, как из-под земли:

— Антей… Ты что имеешь в виду?

Я криво усмехнулся.

— То, что они людей не только грабят. Они их еще и едят. Верно, уроды?

На секунду повисла звенящая тишина. Глаза Шила округлились от ужаса, Гром коротко вздохнул, Ворон молча смотрел в пол. Кажется, для моих товарищей только сейчас все окончательно встало на свои места. И это нападение на нас, и шутки с гастрономическим оттенком, которыми перебрасывались наши конвоиры по пути сюда, и безумные, плотоядные взгляды, полные голода… И весь этот антураж вокруг. Мы попали в плен к гребаным людоедам.

Главарь хмыкнул, качнул головой, как будто признавая удачный удар.

— Сообразительный мальчик, — сказал он и ухмыльнулся шире. — Хорош, хорош. Зря только пришел сюда. Ведь мог бы еще жить…

Он встал, хлопнул себя по штанам и резким движением махнул рукой.

— Встать! — рявкнул он. — Все!

Двое сразу подхватили Шило, ещё один дернул меня за плечо. Наручники впились в запястья, но я встал, не сопротивляясь.

— В общем, шутки закончились. Мы идем к вашему схрону, — продолжил главарь. — Вы нас туда отведете. Сделаете это — и умрете быстро, без мучений. И, возможно, мы даже не станем вас есть. Ее — кивок на Лису, — так уж точно.

Он улыбнулся, и улыбка эта была мерзкой, липкой, как кровь на руках.

— А если нет… — он кивнул на того здоровяка, что все еще держал нож у Лисиного горла. — Мои ребята умеют быть изобретательными. И вы сами первыми отведаете кусок ее ливера.

Лиса стояла бледная, словно смерть. Судя по звуку, Шило вывернуло. Мне самому было не по себе. Твою мать, вот это угораздило…

— Так что быть хорошими ребятами — в ваших же интересах, — практически промурлыкал главарь. И не бойтесь — мы сегодня уже поужинали. Так что пока что вам ничего не угрожает… Почти.

— Пошли! — рявкнул главарь, почти без паузы. Меня тут же вздернули на ноги, а в спину прилетело прикладом.

М-да. Кажется, эта ночь будет длинной. И, полагаю, не все из