Ворона на взводе - Карина Вран

Про трехлетку: очевидно же. Энергии уже хоть отбавляй, а координация ещё не окончательно отлажена. Вот и заносит малявок время от времени.

— Куда ты лезешь грязными руками? — сделала страшные черные глаза Лань. — А ты чего тянешься? — это к Цао, не оставляющей попыток ткнуть кончиком карандаша в ушное «вздутие». — Тебя за уши оттаскать, чтобы так же раздуло?

— Кх-м, — кашлянула Дюймовочка, делая отмашку Шань — с глаз долой. — Дети, гулять.

В славные времена мы живем, конечно. Официально телесные наказания учащихся запрещены. Я это в новостях слыхала, мол аж с революции лупасить деточек нельзя.

Но всем учителям глубоко плевать на запреты. Итог: послушные, чуть ли не шелковые детки.

А то потом наберутся от запада всех этих прав, свобод и прочих благоглупостей. Станут растить непуганых изнеженных сыночек-корзиночек.

Бухчу зазря: и так, и эдак не фонтан, если уходить в крайности. А вообще, от пары шлепков по мягкому месту ещё никто не умирал. Это я на опыте. Вполне себе заслуженном: те же усы-водоросли определенно стоили того.

Шуфэн — та вообще поделилась откровением на тему: «Как я провела лето». За переписыванием каких-то там табличек с иероглифами. В основном — стоя. А спала она на животике.

И всё после того, как стянула с подставки мамин любимый цветок. Подруженьке вздумалось попробовать на вкус землю в горшке. Мама так серьезно говорила цветку, что польет его вкусненьким удобрением, от которого он весь расцветет.

Я переспросила: точно ли речь о матушке акулы? Потому как госпожа Цао показалась мне строгой и холодной, как обледенелые сосны на вершинах Желтых гор в провинции Аньхой. (Вообще, должна быть другая транскрипция, но благозвучности ради вне Поднебесной говорят «хой» или «хуэй»).

— Точно! — заверили меня.

— Ладно, — не стала спорить.

Всё-таки для творческих личностей некая чудинка — часть натуры. Теплота госпожи писательницы направлена на комнатные растения. При них нет нужды оставаться горделивой и правильной.

Эх, с дочкой бы лучше «отогревалась»… Ладно, я же не знаю, что у них на самом деле дома происходит. Клюв любопытный совать неуместно.

Цао — умная. Она не поверила, что удобрения бывают вкусные. Мы же удобряли наши растюшки на садиковских грядках. Древесную золу разводили. Правда, за процессом настаивания следили без нас. А после того, как зола настоялась, поливали по очереди из одной леечки, в резиновых перчатках и под строгим учительским надзором.

Но пробу с золы (до контакта с водой) акула сняла. Плевалась. Терла шею — туда прилетело полотенцем от грымзы Дун (это было прошлой весной).

К чести наших учителей, технику безопасности они нам озвучивали. Но мы же — маленькие любопышки. Я даже не пытаюсь придерживать ребят, когда уверена, что обойдется без последствий.

В общем, Шуфэн не поверила во вкусность удобрений. К ним самим доступ пронырливой акуле закрыт. Но земля-то в горшке не накрыта! Подставка только высокая, но у цветка такие крепкие и развесистые листья. За них весьма удобно тянуть.

Итог: разбитый вдребезги горшок, несчастный цветок на полу, земля по всей комнате. Ребенок — с утра акула, как помнит, была одета в беленькое платьице — черпает пальцами землю, пробует её на вкус.

— Везде обман, — поделилась выводом подруга. — Но я должна была убедиться.

Цао не остановилась на одном эксперименте. Прочие цветы в оранжерее — все, до которых одна упорная акула сумела добраться — оказались на полу. Еще уцелел один зеленый в коридоре.

Как тут не вспомнить, что дети — цветы жизни, и им тоже нужны горшки?

Антикварное кашпо уже стояло на полу, поэтому его опробовать было легче всего. Но тому цветку мама ничего не говорила про «вкусность», так что он был оставлен на финал земельной дегустации.

Полы плиточные, с обогревом, как тут водится. Шуфэн взяла пробы со всех доступных образцов земли. И нигде, вы представляете, ни в одном горшочке не оказалось вкусного удобрения!

О чем она и заявила вернувшейся из книжного издательства мамочке. Та икнула, схватилась за голову… А ведь это мама ещё до оранжереи не дошла.

— Мамочка в порядке? — с опаской спросила я.

Недолго с такими активными детками и в больничку залечь. На восстановление нервной системы.

— Не знаю, — буркнула акула. — Она потом жаловалась папе, что рука болит. От моей каменной попы.

Тяжело даются научные испытания в детском возрасте. Травматично — как для самих испытателей, так и для их окружения.

Ещё и нижняя часть спины у Шуфэн потом долго болела. И таблички эти дурацкие — зачем вообще нужно их копировать?

Цао почти не обиделась на то, как мы ухахатывались, слушая о её экспериментах.

— А что сказал твой папа? — поинтересовался Гао Юн.

— Не бей ребенка три дня, — вздохнула акула, цитируя высказывание родителя. — И он полезет на крышу отдирать черепицу.

Рассудительный доктор Цао черпал мудрость в веках. И всё же эта ворона не одобряет рукоприкладство. Особенно по отношению к своим перышкам.

Кар-тегорически!

[1] 跳槽(кит). [tiàocáo] — менять кормушку. Образно: переходить на другое место работы.

[2] 牛马(кит.) [niúmǎ] — волы и лошади; тягловые животные.

Глава 9

Про докторов, медицину и прочие неприятности придется сказать ещё пару слов. Наш прекрасный детский сад высвободил от занятий утренние часы во вторник. Понедельник — день гимна, в среду у нас «нечто особенное» запланировано. Так что вторник — самое оно для боли и слез.

Точнее, чтобы все деточки в группе посетили отделение в детской больнице и прошли вакцинацию.

Мои домашние и думать забыли про это дело, а Солнышко помнит. Солнышко бдит. Нас даже записали на определенное время. По четверо человек, то бишь, по столику за раз. Ставят что-то «сборное», в том числе менингококковое. Это вроде как ревакцинация.

На этой безрадостной новости мы потеряли Бо Ченчена. Он же боится иголок. И даже заклинание: «Ни бухай», — тут слабо помогает.

— Послушных деточек, сделавших укольчик и не заплакавших, — благодушно щурит узкие глазки учитель Юй. — Встретит панда с подарочком.

«Побег бамбука?» — мелькает шальная мысль. — «Стоп. Они не притащат настоящую живую панду в больничный двор. Никакой элитности не хватит на подобное».

— Нин? — с подозрением оборачиваюсь к одногруппнице с позывным «панда».