Мстислав Дерзкий часть 1 - Тимур Машуков

— Тебя не хоронили, ты ж живой. Скорей, погрузили в сон. Тебя как вообще убили?

— Коготь Четырехлистника порвал сердце. С такими ранами не выживают. Но при этом я и сам его завалил.

— Ага. Я слышала о таком. Возможно, его энергия перешла в тебя, не дав сразу умереть. Ну, а потом ваши маги, как-то смогли стабилизировать тебя и погрузили в сон, чтобы, значит, ты восстановился. Но что-то явно пошло не так, раз ты столько лет в земле пролежал.

— Звучит правдоподобно, — задумался я. — Убивая нежить, мы поглощаем высвобождающуюся при этом энергию, усваиваем ее и становимся сильней. А так как я нанес первым смертельный удар, все и досталось мне.

— Что значит — усваиваем энергию? — не поняла она. — Войти-то в тебя она может, но усвоиться нет. А если ее будет много, то сам нежитью можешь стать. Твои-то, наверное, просто что-то успели сделать, чтобы не допустить этого.

— Да то и значит, что усваиваем. Убил тварь, и вся ее сила перешла к тебе. С потерями, конечно, потому как мертвое чуждо живому, но достаточно, чтобы это почувствовать. А что тебя так удивило?

— Да то, что у нас все по-другому.

— Поясни.

— Энергия мертвяков для нас разрушительна. Ее сначала собирают в специальные артефакты — очистители, которые есть у каждого. Потом мы их сдаем алхимикам. Они ее прогоняют через специальные эфироприемники и возвращают обратно. И вот тогда уже мы можем ее впитать. Если так прикинуть, то возвращается примерно процентов десять от поглощенного.

— Плохо. Это очень плохо. Ваши тела разучились взаимодействовать с энергией мира. А без нее ничего не получится.

— А ты умеешь? — загорелись ее глаза.

— Конечно. Иначе как бы я ожил? И как бы стал таким красавчиком? — я наткнулся на ее скептический взгляд. — Чего?

— Для деда лет восьмидесяти ты, конечно, очень неплохо выглядишь.

— Погоди, мелкая язва. Вот наберусь сил, восстановлюсь, и тогда ты сильно удивишься. Мне так-то двадцать всего. Душа это знает, а значит, будет стремиться привести тело в прежнее состояние. Ну, а я помогу. Так что пара месяцев, ну, может, чуть больше — и я стану прежним. Больше нежити и мертвяков убью, быстрей восстановлюсь.

— Научишь? Ну, напрямую становиться сильней?

— Может быть. Но потом. Сейчас, как ты понимаешь, у меня иные планы. Кстати, Лишка, тебе учиться надо. Магии. Где у вас ей обучают?

— Она ж не маг⁈ — изумилась Ника, свысока глянув на служанку.

— Маг. Просто, судя по всему, вы про таких не знаете. Ну да это моя забота.

— Точно? — Лишка аж засияла.

— Слово князя, — кивнул я. — Мы своих не бросаем. А ты своя.

— А я? — влезла Ника.

— Тоже. В бою вместе бились, спину друг другу прикрывая. Вы не струсили, не сбежали — в вас силен дух воина, а это по нраву мне. Тех, кому смело спину доверить можно, надо ценить пуще жизни своей.

— Да, мы такие. Храбрые и красивые, — заулыбалась она.

— Твоя тетка-то когда приедет? Уже сколько времени прошло?

— Ну, она сказала, что через час, но, зная ее, будет минимум через два. Пока Приказ Тайных дел на уши поставит, пока долетит…

— Долетит? Она ведьма, что ли? — напрягся я.

— Нет. На маголете. Он быстрый, но маны, на которой работает — это такой переработанный эфир, — жрет очень много, а она дорогая. Поэтому используют его только в крайнем случае. Ну, как в этом. Пока его подготовят, пока вылетит. В общем, два часа, не меньше. Так что давай, я пока тебя научу пользоваться телефоном, раз время есть.

— Я, кстати, в бою тоже такой взял, — достал я из кармана свой трофей.

— Выкинь его. Не будет работать, — посмотрела она на него.

— Это почему еще? — обиделся я. — Твой же работает.

— Но в моем нет в центре экрана дыры. Ты зачем в него ножом тыкал? По незнанию или в знак протеста?

— А… — сообразил я. — В него нож воткнулся, когда я этих резал. Потому, видать, и не сдох он сразу. Пришлось добивать.

— Лишкин себе заберешь, вы же не надолго расстанетесь. А без связи тебе нельзя. Я в него свой номер забью, чтобы, значит, ты мог мне позвонить. И Наташи, если она позволит. Ей все можно будет рассказать про тебя, она не болтливая. Но сначала поговорим, доверять теперь я могу только тем, кто тут сидит.

— Разумно. Ты молодец, — погладил я ее по голове.

Она сначала дернулась, а потом расслабилась и чуть не замурлыкала от удовольствия. Увидел зависть в глазах Лишки, погладил и ее. Дети, что с них взять.

— В общем, смотри как надо с ним обращаться…

Все оставшееся время я учился. Ника, конечно, наставником оказалась так себе — торопилась, бесилась, когда я чего-то не понимал сразу, пару раз даже стукнула меня по плечу, не сдержав эмоций. Но я пер вперед, как конь богатырский, видя цель, но не видя препятствий. Тупым я, что бы она там ни вопила, я никогда не был, а голова, будто соскучившись по любым знаниям, впитывала в себя их, как губка, все запоминая и ничего не забывая. Так что когда над нами завис переливающийся серебристым светом маголет, я уже вполне бодро мог пользоваться телефоном и даже разбирать местные буквы, быстро складывая их в слова.

Нынешний язык отличался от моего родного, привычного, поэтому пришлось приспосабливаться (автор сознательно изначально сделал речь героя более понятной, без старославянский оборотов, для удобства чтения).

Сверкая бортами, машина медленно опустилась на землю. Я встал, обнажив меч, прикрывая спрятавшихся за спиной девчонок. Кто знает, кого нелегкая принесла. Этот мир странный, и доверять никому нельзя.

— Вероника!!! — из поднявшейся наверх двери выскочила девушка и кинулась к нам, не обращая внимания на вооруженного деда — то есть, меня.

— Тетя Наташа! — заревела мелкая и, проскользнув под моей рукой, повисла у той на шее, заливая ее слезами. Минут пять ушло на взаимные слезы, всхлипывания и шмыганья носом. Потом страсти стали стихать, и на нас изволили обратить внимание.

Что ж, то, что я увидел, мне определенно понравилось. Тетка оказалась высокой, чуть ниже меня, стройной, с милым лицом, слегка курносым носом, светлыми короткими волосами. Одета она была в штаны и серую рубаху, заправленную в них. На ногах было что-то вроде высоких сапог, только со шнурками. Обувь эта, хоть и выглядела странно, но казалась удобной. А вообще одежда ее мне не понравилась, в мое время девушки не могли себе позволить носить такое. Но иное время, иные нравы. Придется привыкать.

Я выпятил грудь