Барон Дубов. Том 12 - Михаил Капелькин

Поезд сразу пошёл быстрее, а отцепленные вагоны замедлились. В них тут же врезалось несколько Носорогов разом, перевернув тяжёлые махины. А затем их захлестнула волна Псин.

— Сколько же вас там, а… — вздохнул я.

Ещё и здесь, в центре Империи… Ох, Тарасов, у меня к тебе всего один вопрос, но зато какой!

— Коля! Я не справляюсь! Их слишком много! — отчаянно прокричала Лакросса.

Она бежала к локомотиву, швыряя копья в Носорогов. Но тех и правда было много, и приближались они сразу с нескольких сторон. Это было видно по падающим верхушкам деревьев. Я побежал к ней, на ходу напитывая молот электрической маной.

Побуду немного богом молний!

Накопив маны для удара, выставил молот в сторону Носорогов справа. Большая молния ударила в землю и разошлась широким веером. Сразу дюжина рогатых упала поджаренными. С другой стороны сработала оркесса, меткими ударами убив ещё столько же.

— Спасибо! — Она обернулась и припала к моим губам.

Поцелуй оказался горячим и солёным. Наверно, для такой любительницы кровавых сражений его можно назвать идеальным. Грохочут пулемёты, пронзительно визжат умирающие Псины, ревут Носороги, а мы тут. В одном шаге от смерти. Всегда знал, что эту больную такое возбуждает. Вон как всем телом прильнула.

Но сейчас не время! Я оторвал от себя эту озабоченную и поставил на крышу. И она тут же переключилась на тварей. В тех полетел целый рой лёгких копий, которые взрывались, едва касаясь земли.

А я в этот момент увидел, как танковая пушка на локомотиве лупит куда-то в темноту. Вот только… эта темнота двигалась! И двигалась прямо к путям впереди, сверкающим в свете луны. Очередной снаряд взорвался, угодив в эту темноту, и удалось разглядеть монстра. Я таких прежде не видел даже в учебниках. Метров десять или двенадцать в высоту, четыре мощные, широко расставленные ноги и небольшое туловище с огромной пастью. Попадание ему вообще никакого урона не причинило. Шкура будто из кусков камня состояла.

А затем тварь что-то сделала. И я ощутил такую волну страха, какую не ощущал никогда. К счастью, быстро сообразил, что это духовная атака, и закрыл свой разум. Но это я. Даже так было тяжело сопротивляться безотчётной панике. А вот Лакросса упала на колени и заплакала. И орудия поезда замолчали, а локомотив потерял ход.

Какая мерзкая и подлая атака!

Накопив маны, выстрелил в махину молнией. Электричество пробило камень, потому что страх тут же отступил, а тварь заревела от боли. Я же отчаянно старался придумать, как противостоять новой такой атаке.

Так, я могу закрыть свой разум с помощью щита из духовной энергии… А что, если попробовать расширить этот щит?

Сосредоточив огромное количество духовной энергии, направил её на щит своего разума. И тот вырос! Но ненамного. Хотя бы Лакросса пришла в себя, и мы отступили к нашему вагону, где я ещё энергии направил. Воспользовался бы заводным апельсином, но нельзя сейчас этого делать. Почему? А об этом потом. Главное, что нельзя.

Смог расширить щит на вагон внизу, потому что там снова стали отстреливаться, полетели новые сферы Лизы и защёлкал кнут княжны.

А вот тварь величиной с особняк оклемалась и снесла лапой пути впереди. Тяжёлая махина поезда покачнулась волной, когда первые колёса соскользнули в снег, а затем и все остальные. «Лютый» за счёт инерции пропахал несколько сотен метров земли и леса, подминая под себя деревья и попадавшихся Псин и Носорогов. В конце концов локомотив остановился и перевернулся на бок, сбросив меня и Лакроссу.

Упав, под руками я ощутил что-то очень твёрдое. Поезд дымился в дюжине метров позади, а я лежал на льду. «Лютый» вылетел аккурат на берег большого озера.

Из вагонов выбирались выжившие. Девушки все не пострадали — максимум царапины, за что спасибо Агнес с её резиновым Инсектом. У Тарасова была распорота щека и текла кровь, но князь улыбался. Он вообще много улыбается как-то. Блаженный, что ли?

Выжила и прислуга. Проводницы, повар-азиат (понятно, почему всё на ужине полусырое было: он, по ходу, кореец какой-то или китаец) и прочий персонал поезда. Ну и охранники во главе с командиром — седым и немного пузатым мужиком.

— Занять оборону на вагонах! — орал он, собирая людей. — Это наша последняя линия защиты!

— Нет! — перебил я его. — Бежим на озеро!

— Что? — посмотрел на меня, как на идиота, этот человек с дробовиком наперевес. — Да мы там будем все как на ладони! А здесь у нас есть хоть какой-то шанс продержаться до прибытия войск!

— Барон Дубов сказал: бежим на лёд! Значит, бежим на лёд, — с нажимом произнёс князь Тарасов.

— При всём уважении, Ваше Сиятельство, что он понимает, полукровка этот? Я с этими тварями почитай всю жизнь воюю! Стоим здесь! А вы, барон, если хотите, можете свои приказания запихнуть себе в ваш полуаристократичный зад!

Бац!

Я дал командиру лёгкого леща, от которого у него фуражка улетела в снег, а глаза собрались у переносицы. Тряхнув головой, он пришёл в себя.

— Ух, хорошо зашло! Доходчиво, Ваше Благородие, очень доходчиво! Так бы сразу! — Командир обратился к князю: — Прошу прощения за дерзость, Ваше Сиятельство. Разрешите отступить на лёд?

— Быстрее уже! — махнул рукой Тарасов.

Больше никого убеждать не пришлось, и все скопом ломанулись с берега на лёд. Удар молнией, похоже, слегка сбил настрой гигантской твари, потому что Саранче понадобилось время, чтобы организоваться и продолжить преследовать нас. Немного, но всё же фора.

Снег хрустел под сотней бегущих ног. Когда выбежали на середину, остановились и оглянулись. Саранча как раз вышла на берег и набросилась на лежащие вагоны. Псины и Носороги вмиг разорвали толстый металл, который больше не защищала скорость.

— Так себе линия обороны, правда? — сказал я командиру.

А он только побледнел и шумно сглотнул.

— Ой, я, кажется, поняла! — воскликнула княжна. — Это же как в одной старой истории из Древнейшего мира. Ну та, про озеро какое-то…

— Моя ты умница. — Я с улыбкой погладил её по голове, и девушка расцвела.

А потом тихо сказала, скосив глаза на мою руку:

— Отморожу, если ещё раз так сделаешь… при всех.

Меня аж холодок пробрал от многообещающего взгляда.

Тем временем лес ломался под ногами грозного монстра. Я чувствовал, как он стонет от боли и ярости. И единственное, чем я мог помочь, это убить всех тварей.

Саранча действовала удивительно слаженно и синхронно. А вон та тварь-дом, похоже, управляла ими. Значит, стоит ей сдохнуть, и остатки Саранчи станут