Тень Долгой зимы - Игорь Семенов

нужды отопления… Все это никак не могло не сказаться на промышленности. Даже не учитывая продукции, производство которой было полностью прекращено, первый год Долгой зимы продемонстрировал нам настоящий провал в производстве целого спектра промышленной продукции — от элементарных гвоздей с болтами до автомобилей и изделий электронной промышленности. Часто заводы вынуждены были переходить к производству упрощенных образцов техники — вроде памятных всем ЗиСов и ГАЗов с деревянно-фанерными кабинами… Резко увеличилась переработка вторсырья — в мартеновские или индукционные печи отправлялся не только «обычный» металлолом, но и ограды школ и больниц, ворота, скамейки, постаменты памятников и многое другое, что не требовалось прямо здесь и сейчас… Началась конверсия военной техники — когда, например, со старого танка срезали броню, ставили простенькую кабину, навешивали шнекороторый снегоочиститель или бульдозерный отвал и отправляли расчищать дороги… Но метал был не единственной проблемой. Не хватало других металлов, добыча которых была прекращена или сведена к минимуму, не хватало химического сырья, не хватало ряда ранее поставлявшихся из-за границы СССР товаров. И приходилось в ускоренном темпе осваивать новые месторождения или придумывать, как обойтись без того или иного вида сырья, организовывать производство недостающих комплектующих и инструмента и многого другого…

Но главным всегда и везде оставались все же люди — и тут я готов сказать твердо. Без тех упорства и самоотверженности, без тех доверия к советскому правительству и убежденности в правоте советской идеи, что проявил советский народ в те тяжелые годы, все самые красивые и самые продуманные планы не стоили бы ровным счетом ничего. Но мы были уверены, что наше дело правое, что Советское правительство и Коммунистическая партия не бросят нас на произвол судьбы, что только ударным трудом мы можем спасти нашу страну, наших близких и саму человеческую цивилизацию от печальной участи выживать на руинах прошлого. И это давало нам силы жить и бороться. Даже тогда, когда многим казалось, что надеяться уже не на что, что невозможно бороться с силами самой природы, мы все же цеплялись за самую крошечную надежду — ведь нет таких крепостей, которые не могли бы взять трудящиеся, большевики! Так говорил когда-то товарищ Сталин. И во многом именно это упрямство спасло нас, сплотив весь народ в нашей борьбе с Долгой зимой…

* * *

«Когда весна придет — не знаю. Пройдут дожди, сойдут снега…» — звучало из репродуктора. Откровенно говоря, Тоня не знала, почему именно эта песня стала чуть ли не своего рода «гимном Долгой зимы»… Впрочем, нынче практически никто уж и не помнил ни истории этой песни, ни ее первоначального варианта — в котором, разумеется, не было никакого упоминания Долгой зимы… Впрочем, люди вообще очень неохотно вспоминали события тех далеких лет…

— Слишком больно вспоминать то время, — как-то ответила на ее вопрос бабушка Вика.

«И здесь на этом перекрестке с любовью встретился своей. Рад и не рад я этой встрече — вся жизнь заботами полна… Зачем, зачем на белом свете бывает Долгая зима?» — звучало тем временем из динамиков. И этого тоже не было в первоначальной версии… Уж это Тоня хорошо знала. Вообще в Долгую зиму немало писем было переделано под «новые реалии» — причем, если чаще всего это были придуманные народом варианты, то в ряде случаев «новые версии» писали сами авторы песен.

«Я не приму судьбу иную — мне ни на что не променять страну Советскую родную, что будем мы любить всегда», — тем временем звучали последние строки песни. Откровенно говоря, первоначальный-то вариант не был полностью забыт… В Сети его можно было найти без проблем, в несколько щелчков. Но новый был куда известнее и популярнее… И так было во многом. В советской культуре Долгая зима фактически заслонила собой все предыдущие события, отодвинув их куда-то на задний план.

Странно, но… Почти никто во всем Союзе не любил зиму, а вот Тоне зима нравилась. Вот и сейчас она вышла погулять в парке, где, по случаю выходного, было многолюдно. Наряжали растущие вдоль дорожек голубые ели, высаженные здесь вскоре после окончания Долгой зимы, вешали на столбы растяжки с поздравительными надписями. По проложенной по парку лыжне катались укутанные потеплее родителями детишки…

«А ведь они, наверное, станут первым поколением, ого с самого детства не пугали Долгой зимой!» — подумала вдруг девушка. Если их деды знакомы с ней на личном опыте, а их родители выросли на их рассказах, то для этих детей Долгая зима будет уже чем-то далеким, практически забытым… Практически легендой. И пусть они также будут учить историю, будут знать, чего их стране стоила победа над силами природы и человеческой глупостью, но оно будет восприниматься несколько отстраненно.

Впрочем, что далеко ходить… Взять хоть собственный опыт! Она еще слышала от дедов с бабушками, от их братьев и сестер, от тети Кветы про те времена. Могла себе представить, как оно было, но… В полной мере проникнуться духом того времени уже не получалось. Слишком далеким и словно даже несколько нереальным оно выглядело. Как порой, глядя старые черно-белые фильмы, начинает казаться, что и сама жизнь тогда была какой-то «черно-белой». А ведь это не так! Но что-то такое, неуловимое, терялось по мере того, как уходило в прошлое то поколение, что на своих плечах вынесло Долгую зиму… Как уже практически ушло то поколение, что помнило еще более давнюю Великую Отечественную войну.

— Извините, вы же внучка САМОГО товарища Солнцева? — отвлек девушку от мыслей оклик какой-то девчонки.

На голове шапка-ушанка, из-под которой выглядывают лишь глаза с носом, на плечах теплая куртка, на ногах — зимние штаны. На руках толстенные перчатки. Родители постарались одеть дочку как можно теплее, чтобы точно не замерзла! А под мышкой смотанные веревки лыжи с палками — не иначе как пошла в парк на лыжах побегать. Сколько ей лет-то? Десять? Двенадцать? Скорее ближе ко второй цифре, но в такой одежде не поймешь.

— Что? — в первый миг даже растерялась даже Тоня. — Ну… д-да. А вы?

— Меня Олей зовут, — улыбнулась девчонка. — Помните, вы у нас в доме пионеров были?..

А, ну да… Как же забыть? Ее тогда как раз попросили выступить перед пионерами — так сказать, рассказать про героическое прошлое, про задачи социалистического строительства и все такое… И, как бы ни не любила, даже как-то стеснялась, она выступать на публике, но как тут откажешь? Ведь дело и впрямь важное — молодежь должна понимать, ради чего жили и боролись их предки — и за что нужно бороться