Назад в СССР: Классный руководитель, том 2 - Евгений Алексеев

— Хорошее название, — одобрил я. — Кто придумал?

— Парень у нас есть клёвый. Увлекается всякими такими штуками. Астрономией, физикой. Он придумал. Говорит: «будем сиять, как маяки Вселенной».

Эта фраза меня напрягла. Вдруг в группе кто-то из тех, кто меня хорошо знает? Впрочем, участвовать я все равно не собирался.

— Здорово придумано, — я пожал руку Витьку и направился к двери. — Я подумаю.

Внизу ждала «Волга», выкрашенная в бледно-канареечный цвет с шашечками на борту. Не стал спрашивать, сколько запросит шофёр — меня это уже не волновало, главное, что я еду и еду домой.

Машина резво снялась с места, проехав вниз, развернулась, лихо промчалась по бульвару, свернула на широкое, заснеженное, плохо освещённое, Варшавское шоссе и мы понеслись с ветерком. Я подумал, что здесь неплохо устраивать ночами гонки. Пустынно, машин почти нет, я смог заметить лишь стоящий у строящегося панельного дома восьмиколесный тягач. Да изредка мелькали пикапы и фургоны с надписями «Молоко», «Хлеб», «Мебель», которые наша «Волга» легко обгоняла, чтобы рвануть дальше. Сыпал мелкий снежок, шофёр включил дворники и они с тихим стуком размазывали на лобовом стекле снежную порошу, заставляя расплываться в блестящие пятна свет фонарей.

Справа промелькнула замёрзшая гладь Москва-реки, проехали через кусок Садового кольца, с домами «купеческой» постройки, с плоскими фасадами. То, что это старинные здания напоминали только украшенные массивными арками входы в подъезды. Они сменились на «брежневки» — панельные девятиэтажные дома, отличающиеся друг от друга только цветом фасадов.

Дважды пересекли Москву-реку, вначале по Малому каменному мосту, потом по Большому, и слева я успел заметить печально известный «дом на Набережной», построенный для советской элиты сталинского времени, откуда большинство жителей в 30-е годы отправились на тот свет.

Справа от меня, во всю ширь развернулась панорама ярко подсвеченных башен Кремля с рубиновыми звёздами, и сама стена из красного кирпича. Краем глаза успел зацепить монументальное здание библиотеки имени Ленина, многочисленные колонны, скульптурный фриз над главным входом с облицовкой из серого камня и черного гранита. Нахлынули воспоминания о том, сколько времени я провёл в читальном зале, когда учился в универе, просиживая штаны за столом из красного дерева, под светом хрустальных люстр, свисающих гроздьями с высоченного потолка.

Перед тем, как свернуть на улицу Горького, шофёр чуть затормозил у гостиницы «Националь», и я смог рассмотреть роскошное здание в стиле неоклассицизма, с фасадом, украшенным лепниной, скульптурами, плоскими полуколоннами.

И я стал ловить себя на мысли, что ощущаю себя туристом, который приехал лишь на время в эту страну, этот город, чтобы познакомиться с архитектурой, побывать в музеях, но не остаться навсегда. Откинувшись на спинку сидения, я прикрыл глаза, чтобы не видеть слепящих огней уличных фонарей, проносящихся зданий из моего прошлого. У меня вдруг возникло нечто, похожее на обратную ностальгию, я тосковал не по прошлому, в котором и находился и по своему настоящему, с которым меня разделяло почти полвека. И на миг я представил, что вновь вернулся в настоящее, залила тёплая волна радости, я открыл глаза и на мгновенье увидел проносящийся мимо поток машин, состоящий не из «Волг», «Жигулей», а из американских, корейских, немецких машин привычной обтекаемой формы.

Но тут же вздрогнул от мысли, что вернусь я не только в современный мир, но и в своё немощное старческое тело, которое мучает болями в шее, спине, ногах, так что передвигаюсь с тростью, как тот старичок, которого встретил около метро «Каховская». И главное, я потеряю Марину. Такой девушки в моей жизни никогда не было. Впрочем, я попытался охладить своё желание — кто я для неё? Мимолётный знакомый. Почему я решил, что я смогу завоевать её? У неё есть муж, очень влиятельный отец. А я для этих небожителей — никто.

Наконец, выехали на Ленинградский проспект, пронеслись мимо громады гостиницы «Советской» и тут шофёр подал голос:

— Какую я тут недавно гонку наблюдал, пальчики оближешь.

Сердце скакнуло в груди, я понял, о чём речь, но постарался придать своему голосу равнодушный оттенок:

— Гонка кого? На легковушках?

— Да нет! На мотоциклах! Я тут гостил у друзей, мы услышали рёв моторов. Выглянули, а там носятся ребята на двухколёсных «скакунах». И особенно один, на жёлтом таком всех уделал.

Мне, как лягушке-путешественнице из мультика, захотелось закричать: «Это я! Это я на жёлтом „псе“ всех уделал!», но естественно, промолчал, прекрасно помня наказ Хозяина не говорить никому о гонках, в которых участвую.

— Такие гонки не легальные, — резко бросил я. — Чего ж в милицию не позвонили?

— Да ты чо? — он обернулся и бросил на меня недоуменный и даже раздражённый взгляд. — Зачем? Это ж клёво было наблюдать. Да и потом, наверняка, с ментами они договорились. Иначе бы не гоняли так открыто. Эх, я бы сам поучаствовал.

— Ну, и в чем проблема?

— Такой клёвого «жеребца» у меня нет. «Урал» старенький, я на нем в деревне езжу.

— Ты небось зашибаешь на своей тачке дай бог, чего ж не купишь? Тыща рублей — не проблема.

— Нет, у меня семья, я на неё все трачу. Шмотки, мебель, для жены всякие там штучки-дрючки — колготки, помада, духи. Для девочек моих, одной годик, другой — три, игрушки, платья, куклы и всё такое.

Он замолчал, и мы в полной тишине, лишь прерываемой шуршаньем шин, гудением мотора, добрались до МКАД. Проскочили через мост, с которым так и торчал старый, арочный. На мгновение я увидел эстакаду на мощных, монолитных столбах, что уходила до улицы Молодёжной. Но тут же понял, что это лишь моя фантомная фантазия — построят её лишь лет через двадцать, при Лужкове. Строить будут мучительно долго. Но сейчас я видел в сизом небе лишь ее призрак.

Когда мы проехали за МКАД я вспомнил, как здесь возвышалась громада «Гранда» с роскошными сверкающими люстрами, которые виднелись сквозь панорамные окна.

— Слушай, а где ты мебель берёшь?

— О! Это такая хитрая штука! — шофёр будто бы обрадовался вопросу. — Я тут подрабатываю, кроме того, что таксую. Вожу грузовики до Грузии с гарнитурами импортными.

— До Грузии? Почему именно туда?

— Ну, как? Они ж там привыкли жить широко, в больших домах, им мебели нужно уйма. А маней у них немерено. Грузины же, торгаши, барыги — ширпотреб всякий делают, цветами, фруктами промышляют. И вот тут один