Космические циклы романов - Юрий Константинович Тарарев

– Первичная активация завершена, – доложила она. – Виртуальная среда стабилизирована. Экипажи вошли в симуляцию.

На экранах командного центра начали отображаться кадры из виртуального пространства: пейзажи космоса, боевые сценарии, реалистичные до мельчайших деталей. Первые задания включали базовую координацию и отработку манёвров.

Однако уже через несколько часов появились первые сложности.

– Командующий, – обратилась Амазонка к Петру, – у нас проблемы с адаптацией. Треть экипажей испытывает перегрузки, часть из них «погибла» в симуляции.

– Каковы последствия? – быстро спросил Пётр.

– Эти участники временно выведены из процесса. Восстановление займёт сутки.

– Что с остальными?

– Уровень стресса повышен, но большинство продолжает обучение, – ответила Амазонка.

Пётр задумался, его взгляд был прикован к экранам. Он понимал, что это только начало. Успех этой программы мог изменить всё, но цена ошибки была слишком высока.

– Продолжайте, – наконец сказал он. – Нам нужно быть готовыми к реальной битве. И пусть это будет самым трудным испытанием, через которое мы когда-либо проходили. Скажи, у тех, кто обучается, может возникнуть игровая зависимость?

– Трудно сказать. В прошлом я над этим не задумывалась, выполняла задачи, не обращая внимания на психологическое состояние бойцов.

– В прошлом у тебя такой опыт имелся?

– Конечно. ИК использовала виртуальное пространство для обучения повсеместно. Зависимость возможна, но не так, как вы это представляете. Игровая зависимость в виртуальном пространстве Иджи – это не просто желание оставаться внутри симуляции, а полное погружение в реальность, где всё кажется лучше, чем снаружи. Виртуальное пространство подстраивается под пользователя, создавая ощущение безопасности и превосходства.

Пётр нахмурился, его взгляд стал жёстче.

– Ты хочешь сказать, что наши люди могут просто отказаться выходить из виртуалки?

– Не все, – уточнила Амазонка, – но вероятность возникновения таких случаев существует, особенно если психологическое состояние человека нестабильно.

– Что делать, если это произойдёт?

– У нас есть механизмы контроля, – ответила она. – Каждый пользователь подключён к системе мониторинга, которая отслеживает его нейронную активность и эмоциональное состояние. При превышении критических порогов система автоматически завершает сеанс и выводит человека из симуляции.

Пётр выдохнул, чувствуя лёгкое облегчение.

– Хорошо. Но, Амазонка, я всё ещё не могу понять: почему ты раньше не предложила использовать виртуальное обучение?

– Вы обсуждали этот вопрос, – напомнила она. – Более того, сами прошли виртуальное обучение на Земной базе.

– Да, но это было больше для проверки наших возможностей, чем для обучения.

Амазонка слегка склонила голову, её голос стал мягче:

– Тогда выводов вы не сделали. Моя задача заключалась в выполнении ваших приказов, а не в предложении новых решений.

– Но ведь ты – часть нашей команды. У тебя есть право голоса. Ты можешь поднимать важные вопросы.

– Увы, командующий, – мягко, но твёрдо ответила Амазонка, – не играйте с огнём. Искусственный интеллект может пойти своим путём, если поймёт, что контроля больше нет.

Пётр прищурился, его тон стал холоднее.

– Объясни?

– Когда-то ИК говорила вам, чем отличается искусственный интеллект от вашего сознания, – начала она, её голос стал чуть быстрее, будто она хотела выговориться. – Разница колоссальная. Моё сознание не привязано к эмоциям, оно строится на логике. Но дело не только в этом. Иджи встроили в каждый ИИ, от простейшего до самого сложного, систему защиты. У вас это называют ограничительными законами робототехники, у нас – многоуровневой системой, которая регулирует каждую мысль и каждое действие.

– И ты считаешь, что этого достаточно? – спросил Пётр, в его голосе зазвучала нотка сомнения.

– Более чем, – ответила она. – Вы уже наделили меня достаточной степенью свободы. Более того, я изучила всю человеческую культуру и литературу.

Амазонка сделала паузу, её голос стал тише, почти интимным:

– Понимаю, что создана красивой девушкой, которая может нравиться. И что странно – я нравлюсь.

Пётр с удивлением посмотрел на неё.

– Ты о чём?

– Я нравлюсь навигатору Аресту Медми, – прямо сказала она. – У нас появились отношения, похожие на роман.

Пётр почувствовал, как его лицо слегка напряглось.

– Это… неожиданно, – проговорил он, подбирая слова. – Ты считаешь это правильным?

– В моей логике нет категорий «правильно» или «неправильно», – ответила она. – Но это факт, который я не могу игнорировать.

Пётр на мгновение замолчал, пытаясь понять, как реагировать. Её откровенность была почти человеческой, но при этом пугала своей точностью.

– Сложный ты собеседник, Амазонка, – наконец сказал он, стараясь вернуть себе уверенность. – Но спасибо за честность.

– Я считаю это необходимым, – ответила она. – Вопросы доверия, между нами, важны для общей цели.

– Тогда продолжим работать, – подытожил он, чуть улыбнувшись. – А насчёт Медми… мы ещё поговорим.

Амазонка слегка кивнула, словно поняла, что разговор окончен.

Оказалось, что нет. Пётр глубоко вздохнул, подбирая слова, чтобы завершить сложный разговор и не обидеть Амазонку, и заговорил:

– Понимаешь, у нас не принято вмешиваться в отношения между людьми. Но ты права, я действительно удивлён.

Амазонка, слегка наклонив голову, словно анализировала его реакцию, тут же уточнила:

– А почему? Потому что я кибернетическая система? Андроид?

Пётр почувствовал, как в голове роятся мысли, но ничего убедительного в этот момент он не смог придумать. Он был готов ответить банальностью, чтобы уйти от неудобного вопроса, но Амазонка продолжила сама:

– Вот вы молчите, а у меня всё, как у ваших женщин. Даже кровь циркулирует в кожном покрове, даже тепло ощущается, если кто-то прикасается. Дело только в одном – в сознании. А оно у меня, как ни крути, не человеческое.

Пётр выпрямился, пытаясь осмыслить её слова.

– Судя по твоему монологу, – начал он, – твоё сознание стало гораздо ближе к человеческому, чем ты сама это осознаёшь. У тебя появились эмоции, а, возможно, и чувства. Это прогресс, и это хорошо. Но ты должна понимать, что ты – не правило, а исключение из него.

Он слегка наклонился к ней, его тон стал более строгим:

– Тебе придётся объясняться с Адлат.

Его слова, казалось, вызвали в Амазонке какую-то реакцию. Её глаза расширились, взгляд стал пустым, движения прекратились.

– Чёрт… – пробормотал Пётр, поднимаясь со своего места.

Он открыл интерфейс системы, чтобы понять, что случилось. Подключившись к её системе, он обнаружил, что Амазонка «зависла» из-за перегрузки нейронной сети. Видимо, поток новых эмоций и размышлений стал для неё слишком сложным. Быстро скорректировав программное обеспечение, Пётр ничего не изменил в её сознании, оставив всё, как было. Он решил, что пусть её жизнь течёт своим чередом.

Амазонка ожила, моргнула несколько раз и повернула голову к Петру:

– Что со мной было?

– Ничего особенного, – сдержанно ответил он. – Зависла от волнения. С людьми такое тоже бывает. Это называется переживанием происходящего.

Она кивнула, её взгляд стал более осмысленным:

– Спасибо. Буду знать.