Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Крошечные пальчики бомбардировали экран мобильника:

«Вторая встреча: валькирия (продв. ф.) против русского лича (чел.ф.). Духовное оружие личу не повредило. Валькирия получила по голове и сдалась».

Сообщение отправлено.

Сообщение доставлено.

Сообщение прочитано.

* * *

С глефой в руке я бежал по лестницам главного корпуса бывшей больницы. Где-то наверху билась аура. И я точно знал, чья.

На приваленной бетонным блоком двери висела печать, которую я разрезал в одно движение. Два лоскутка упали на пыльный пол. Ногой я отшвырнул препятствие. За дверью…

— Я знала, что ты придешь! — Айсонаку Уэно бросилась мне на шею, обильно обливая мой голый торс слезами. — Я обязательно верила, что ты должен спасти меня. Я столько натерпелась под этой печатью! Мне было так страшно! — она буквально висла на мне, ища спасения.

Я машинально гладил ее по спине, успокаивая. Она продолжала рыдать, вытирая слезы длинным рукавом.

«Костян, здесь что-то не так. Будь готов к сюрпризам».

Я не был настолько самоуверен, чтобы не услышать Карачуна. Там, где всё выглядело неочевидным, не было советчика лучше. Пальцы плотнее легли на рукоять глефы.

Она наконец успокоилась и перестала хлюпать носом. Вокруг ровным счетом ничего не происходило. Я тоже выдохнул и убрал оружие.

— Как ты вообще сюда попал? — Уэно была мастером по расспрашиваниям, это я давно заметил.

— Всё началось с листа бумаги.

Я вкратце описал события конца дня. Слушателем девушка тоже оказалась отличным: ахала, охала, хваталась длинными пальчиками за щёчки и делала удивлённые глаза ровно там, где в истории случался неожиданный поворот.

— Сон-кун сказал, что ни с кем не хочет делиться мною, — опечаленно проговорила Уэно, бессильно вытянув руки вдоль тела. — А ведь мои родные просто предложили ему протекцию. Он кореец, у него практически никого нет. Понятие «семья» для них — это дорастить ребенка до более-менее самостоятельного существования. А потом они или сами выходят из родных дверей, чтобы не возвращаться туда, или их чуть ли не выпинывают на улицу, чтобы место не занимали. Они все вынуждены или работать в поте лица, или лезть в кредиты, или зубами вырывать гранты на обучение.

Озлобленность Сон-Хо становилась более объяснимой. Молодой лис, не имеющий за душой ничего и не поддерживаемый никем, засмотрелся на девушку из благополучной семьи… Значит, она тоже лисица? Могу ли я это спросить?

Могу, но, наверное, не хочу.

— Раз уж ты сегодня герой, — Уэно отошла к окну и достала зеркальце, чтобы оценить урон внешности, — давай я тебе вкратце расскажу, почему многие интересуются моим обществом и при чем тут мой клан. А то потом меня будут похищать в среднем раз в квартал, а ты так и не узнаешь, по какой причине.

Ее голос стал чуть тише, а тембр понизился. Я подошёл ближе.

— Моя семья — одна из самых старых не только здесь, в предместье Токио, а вообще на архипелаге, — начала она. Рассказ обещал быть длинным. — Когда-то мы жили у храма Инари, и в эти времена святым местом было не только здание храма, но и огромные площади леса, занимающие много танов. Оммедзи видели в нашей семье подтверждение благосклонности Инари, и тории всегда сверкали свежей краской.

Ее глаза подернулись лёгкой мечтательной дымкой.

— Потом людям потребовалось больше места. Они решили, что храму вполне достаточно скромного парка. Весь наш лес вырубили. Оставили небольшой кусочек. Старшие родственники понимали, что этот процесс скорее правило, нежели исключение, и давно подсуетились, введя нескольких в общество и приобретя землю для постройки дома. На этой земле до сих пор стоит наше поместье.

Она вышла из марева воспоминаний и воззрилась прямо на меня.

— Но, если честно, с потерей привычной жизни мы так и не справились. По неизвестной причине люди плодились в жутком темпе, и вокруг спокойных мест вырастали города — как здесь. Люди продолжали бегать по своим человеческим делам. Они позволяли себе перевести дух раз в год или пару раз, а всё остальное время решали проблемы, которые сами же и породили. Корпоративный кодекс! Смерть от переутомления! Этикетные заморочки! — она всплеснула руками. — И представь себе, им ни капли не смешно! Хотя бы потому, что некогда об этом задумываться. Сами себя загнали в капкан!

Я упорно не понимал, к чему она ведёт.

— Многие старые кланы давно присматривают тех, кого они могли бы взять в семью, чтобы вытащить весь мир из этого хомячьего колеса. Чтобы построить нормальное общественное управление и остановить бесконечную урбанизацию ради урбанизации. Чтобы всем стало лучше, нужно настроить процессы и отрегулировать потоки…

Я будто вынырнул из очень интересной книги, и у меня возникали неудобные вопросы.

— Уэно-тян, — я вдохнул.

— Да, Константин, — она смотрела на меня каким-то очень характерным взглядом.

Как родитель на подростка, объясняя, почему тот должен при чистке обуви стирать шнурки. Потому что. Потом поймёшь. Сейчас стирай. Разберёшься, когда станешь взрослым.

— Ты хочешь мне сказать, что я должен идти вместе с вами изменять Японию к лучшему, чтобы люди перестали дохнуть на работе и плодиться с положенной природой скоростью?

— Нет, — она положила ладонь мне на щеку. — Я хочу сказать, что ты достоин большего, чем эта кучка школьных ботаников, которые дальше своего носа в жизни не высунутся. Твоя семья тоже вряд ли сильно поддерживает тебя, иначе ты не приехал бы на чужбину в одиночку, справляясь со школой и хозяйством, в прямом смысле учась варить макароны. Ты хорош, но ты один. С нами ты не будешь один. Ты вообще не думал бросить всё это домоводство и присоединиться ко мне?

— А? — я был удивлен резким переходом с одного на другое.

— Ты каждый день проводишь время то за книгами, то за плитой. Разве не продуктивнее использовать таланты напрямую? А если ты беспокоишься о еде, то я бы могла готовить тебе. Я очень хороша в кулинарии. Или тебе важнее количество? Не волнуйся, мы можем о тебе позаботиться. И даже защитить.

— Защитить? — я окончательно потерял нить рассуждений.

— Знаешь, Константин. Ты необычен. Сообщество йокаев… нет, вообще все обитатели Ёми подчиняются иерархии силы. А ты другой. С момента поступления с одинаковой легкостью общаешься с сестрой президента студсовета и презренными школьными заучками. Может, этим их и подкупаешь. Но ты странный, словно не от мира сего. Потому что ты гайдзин? Или вы все русские,