Лётчик: Лётчик. На боевом курсе! Под крыльями Босфор - Владимир Владиславович Малыгин

Аппарат словно слышит мои мольбы, замирает практически в вертикальном положении…

Замираю и я, боюсь даже вздохнуть. Только слышу, как начинает сначала капать, а потом вытекать из бака бензин. Ну да, он же у меня практически полный. Что я там успел израсходовать-то…

Сверху проносится австриец! Даже голову не задираю, боюсь пошевелиться. Вниз доходит удар воздушной волны от пролетевшей машины, и мой разбитый аппарат вздрагивает, начинает опускать хвост.

Слава те… Да какое там «слава»! Драпать пора! Он же на посадку заходит!

Вжимаюсь в сиденье, позвоночник втискиваю в спинку, руками изо всех сил стискиваю ремни. Удар! Самолёт с размаху падает на дорогу, что-то трещит за спиной, хрустит шея, прикусываю язык. Отбрасываю в стороны ремни, карабкаюсь из кабины с крепко зажмуренными глазами. Потому что пыли вокруг столько, что не видно ничего и дышать нечем. Спохватываюсь и успеваю перед покиданием кабины ухватить лямку мешка. Так и вываливаюсь на дорогу. А следом прямо мне по голове прилетает мой мешок. Хорошо хоть он мягкий. Однако удар заставляет плюхнуться на землю, и это меня спасает. В стороне ревет мотор, понимаю, что это проносится ещё один самолёт, пытаюсь приоткрыть глаза и снова их зажмуриваю. Хоть бы ветерок какой подул. Треск пулемётной очереди слышу даже через гул моторов. Фанера над головой лохматится пробоинами, летят в стороны щепки, тупой удар по голове заставляет навзничь плюхнуться на землю. Шлем спас.

Переваливаюсь на бок, встаю на четвереньки и таким образом выбираюсь из пыльного облака. В очередной раз открываю глаза – выбрался! Взгляд влево, вправо – один «Альбатрос» уже сел на дорогу, но пока ещё находится далеко от меня. Что вверху? Тот, который по мне стрелял, разворачивается на повторный заход, а третий… Третий собирается садиться вслед за первым. И я с четверенек, с низкого старта изо всех своих сил рву в сторону леса. Только там моё спасение.

Ага, как же. Рулящий самолёт заметил мой рывок, взревел двигателем, ускорился в мою сторону. И с самолётов заработали пулемёты. Но на моё счастье, даже близко не попали. Даже не видел, куда пули ушли. А вот очереди прекрасно слышал. Такой, я вам скажу, стимулирующий эффект, что никакого допинга не нужно. Так рванул по прошлогодней траве, что среди деревьев сразу же и оказался. И остановился только тогда, когда гула моторов с дороги не слышно стало. А второй так и летал. Да. Кружился над лесом. Только не стрелял. И это сразу насторожило. Не стреляют, потому что своих опасаются зацепить? Погоня за мной…

А зачем я убегаю? Потому что их больше? Чушь! И почему меня загоняют, словно зверя? Зверя?! Значит, буду зверем! От этой простой мысли резко останавливаюсь, усмехаюсь и… И возвращаюсь назад, держась чуть в стороне от своих же следов. Голова работает четко, как часы. И ничего нигде не болит. Какая-то злобная звенящая пустота во всем теле! Потому и хруст сухих веточек под ногами моих преследователей я слышу издалека. И успеваю присесть, опуститься на колено, спрятаться за ствол раскидистой толстой сосны. Пальцы ухватили ребристую рукоять пистолета, потянули наружу.

Прикрыл второй рукой сверху, приглушая звук, щелкнул предохранителем, приготовился.

Вот и мои преследователи! Два силуэта проявляются между деревьями, торопятся по моим старым следам и совершенно не смотрят по сторонам. Солнечные лучи пробиваются через кроны, смазывают картинку, светят загонщикам в глаза. Пора! Не задумываюсь ни на долю секунды и даже не собираюсь прицеливаться – просто выпрямляюсь, вышагиваю из-за сосны, вскидываю вверх руку с пистолетом и стреляю. Как будто указательным пальцем в одну фигуру тыкаю и сразу же в другую. Раз, другой…

Так и иду вперёд, с пистолетом в поднятой руке, не спуская глаз с лежащих друг за другом тел.

Оба выстрела в голову. Сколько тут метров? Около десяти, вряд ли больше.

Ещё мелькает мысль, что нужно было бы шаги посчитать – очень уж снайперски я отстрелялся.

Контроль вряд ли нужен – входные прекрасно вижу. И никаких рефлексий.

Здесь чуть позже закончу. А сейчас нужно обязательно посмотреть, что там за обстановка на дороге…

Над головой самолёт так и кружит. Гул мотора то приближается, то удаляется. Остановился на опушке, выглянул из-за дерева. На дороге два самолёта с крестами. Ну, кроме моего разбитого, расстрелянного. А третий круги над лесом нарезает.

Получается, два стрелка пошли по моим следам, а летчики у самолётов остались. Хорошо хоть, что из кабин вылезли. Да они меня вообще в расчёт не берут! Стоят рядышком, даже оружие из кобур не достали. И до пулемётов в кабинах они вряд ли добежать успеют. Это хорошо, отлично просто! Вот и два новых самолёта взамен одного разбитого.

Дожидаюсь момента, когда летающий в небе аэроплан уйдет подальше, и быстрым шагом выхожу на поляну. Пистолет в руке, рука свободно свисает вниз, вдоль бедра. Иду, не свожу глаз с пилотов. А они сначала ничего и не поняли – солнце-то им прямо в глаза светит, а когда поняли – не поверили. Растерялись. И промедлили. Как раз время-то я и выиграл. И подошёл ближе. Голова холодная, мыслей никаких нет, перед глазами только два силуэта, две ростовые мишени.

Похоже, сообразили, осознали увиденное, задёргались, начали кобуры руками лапать. А я иду. Всё ближе и ближе!

Всё! Можно! Просто понял, что пора! Правая рука с пистолетом плавно поднимается от бедра вверх, левой снизу придерживаю кисть, замираю – выстрел! Шаг вперёд, другой, вновь пауза – выстрел! Выстрел! Как в тире – двадцать девять из тридцати…

Из-за спины накатывает приближающийся рёв мотора, заставляет торопиться.

Несколько быстрых шагов, и я у лежащих тел. Останавливаться нельзя, нет времени! На ходу фиксирую результат. Здесь первому нужен контроль. Стрелял-то я с большей, чем в лесу, дистанции. Один ещё хрипит, булькает. Выстрел, и я уже у австрийского самолёта. Пистолет в нагрудный карман, левая нога на подножку, руки цепляются за обрез кабины. Миг, и я внутри. Поднимаю и разворачиваю пулемёт навстречу приближающемуся самолёту. Передёргиваю затвор, в мешке весело звенит упавший патрон. Заряжен? Да и ладно! А эта зараза идёт прямо на меня! И солнце так и лупит в глаза, заставляет щуриться. Ничего не видно.

Текут слёзы, наклоняюсь чуть в сторону и вижу, вижу идущий точно на меня самолёт.

«Почему он не стреляет?» – успевает ещё промелькнуть мысль, а руки уже суетятся там чего-то, действуют самостоятельно.

Отдача бьет в плечо, заставляет сильнее прижать приклад парабеллума. А приближающийся самолёт как-то очень уж быстро вырастает, заполняет