Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

но со стороны подобные маневры всегда казались чем-то опасным и невероятным, и за ними было интересно наблюдать. Кэт-два смотрела прямо перед собой; орбиталища проносились одно за другим, как зубья бензопилы. Просто не верилось, что эмка способна попасть точно в зазор между ними.

— Запускаю отсчет до кнут-базы. Три, — сообщил компьютерный голос, и Кэт-два непроизвольно проверила ремни, удерживавшие ее в кресле.

Навстречу им тянулся огромный кнут. Он напоминал невероятно длинный товарный поезд из донулевых, но состоял не из вагонов, а из цеплетов.

Если Рис все подготовил как надо (а будь это не так, Кэт бы наверняка знала), то уже за несколько часов до расчетного времени встречи сотни цеплетов, которые обитали на кнут-базе, начали собираться в цепь. Достигнув соответствующей задаче длины, цепь замкнется в овальную петлю, которую также называют «петлей Эйткена», и начнет двигаться. В движение ее будет приводить обыкновенный мотор, установленный на кнут-базе. Еще некоторое время уйдет на уточнение траектории и разгон.

Устройство цеплета очень простое: по сути, это алюминиевый корпус определенной формы. Посередине сустав, который позволяет ему свободно сгибаться в обоих направлениях; на языке инженеров это обычный сверхпрочный универсальный шарнир. На обоих концах — крепления для жесткой и надежной сцепки с другими цеплетами. Где-то внутри спрятаны кремниевый «мозг» весом несколько грамм и провода для передачи команд и питания по цепи.

Несколько секунд назад один из цеплетов получил сигнал отцепиться от соседа сзади. В это мгновение он как раз покидал кнут-базу. Так петля Эйткена превратилась в гигантский кнут, или «кникштель» (от древнего немецкого Knickstelle, как стали называть U-образный сгиб). Он начал раскручиваться по направлению от кнут-базы, постепенно набирая скорость, разгоняясь до нескольких тысяч метров в секунду. Именно это Кэт-два наблюдала в виртуальной реальности через одр. Кнут приближался, свободный конец был еще сложен, но через секунду резко распрямится и обовьется вокруг эмки.

Если смотреть с базы, откуда, наверное, следил за процессом скучающий экипаж, то вся энергия кнута была направлена «назад», к «рукояти». Кнут-база двигалась гораздо быстрее эмки, поэтому, чтобы поймать аппарат, нужно тянуться не навстречу, а в обратную сторону. Да и «тянуться» не совсем верное слово — точнее, молниеносно дернуться назад, иначе аппарат можно и упустить. Именно так, собственно, и устроен кнут.

Несмотря на весь опыт, Кэт-два все равно невольно вздрогнула, когда вокруг них сомкнулись последние цеплеты. От картинки на одре кружилась голова. Глаз не мог распознать, почему сам кнут очень быстро удаляется, а раскручивающийся его кончик, наоборот, приближается. Малейший просчет — и он либо пронесется мимо, оставив эмку одиноко дрейфовать в космосе, либо их разнесет на куски, как от удара болида во времена Эпоса.

Однако все обошлось. Скорости идеально совпали, и на мгновение показалось, будто крайний цеплет замер перед эмкой — почти как прикол, на который Кэт-два попала до этого.

— Сцепление, — сообщил голос, но в этом напоминании не было нужды: Кэт и так слышала металлический удар, а затем ее вжало в кресло, когда эмку дернуло в сторону и вперед вслед за кнутом.

— Внимание: стабилизация.

Подтекст: после захвата цеплеты немного нарушили строй, держитесь крепче. Эмку с огромной силой потянуло вперед, разгоняя до скорости движения кнут-базы и других объектов обитаемого кольца. Однако поскольку кнут был, по существу, длинной цепью, его мотало из стороны в сторону и ускорение было дерганым. Цеплеты подстраивались под перепады и немного гасили их, но полностью свести на нет не могли.

— Хебель переключен, — подтвердил компьютер.

Hebel — еще одно заимствование из немецкого, как и Knickstelle. Так называется рычаг в основании кнута, закрепленный на станции и способный свободно перемещаться из стороны в сторону. Это своего рода рука, держащая рукоять кнута и щелкающая им. Вскоре после первого щелчка, который завершился успешным сцеплением, она переместилась на другую сторону базы и махнула кнутом в противоположном направлении. В месте соединения с хебелем сформировался новый кникштель и начал разгоняться «вперед», придавая эмке необходимое ускорение для завершения полета.

Весь процесс занял минуты три, не больше. Обрабатывая изображение с одра, мозг воспринимал следующее: велосипедная цепь орбиталищ, проносящаяся мимо, начала замедляться. Конечно же, она двигалась с прежней скоростью, но и эмка теперь не отставала. В глазах Кэт-два кольцо наконец прекратило походить на танцующего дервиша, а начало раскладываться на отдельные объекты. Они все еще проносились мимо, но все медленнее и медленнее, пока в итоге будто не застыли совсем. И в этот миг в поле зрения вплыло нечто очень большое — Око, прямо на траектории их полета.

— Отцепление, — объявил компьютер, и очень вовремя: перегрузка уже становилась невыносимой.

Если бы захват не был разорван, сначала они бы лишились сознания, затем их бы просто раздавило, а эмку разорвало на куски. Цеплеты на такие перегрузки были рассчитаны, а вот люди и простые космические аппараты — нет. К счастью, кникштель был запрограммирован таким образом, чтобы придать грузу нужную скорость, а затем отпустить его аккурат перед критической отметкой. Для донулевых кнутов такой отметкой служил резкий хлопок, обозначавший преодоление звукового барьера. Пассажиры снова ощутили невесомость; ее нарушали лишь корректирующие рывки маневровых двигателей эмки. В глазах у Кэт-два прояснилось, и она несколько раз сглотнула, чтобы унять тошноту.

Забавно, что с расстояния все путешествие Кэт-два: приземление на прикол, отрыв эмки от бола, встреча с кнутом — казалось грациозным и размеренным. Чтобы понять, какие силы и скорости задействованы, надо испытать все это изнутри.

Пытаясь отвлечься от бунтующего желудка, Кэт решила получше рассмотреть Око.

В данный момент оно окружало Акюрейри — довольно крупное (население — 1,1 млн человек) и молодое (84 года) орбиталище, модель которого в обиходе называли «двойная бочка», официально же — «колония О’Нила» (или «Остров III»)[500]. Оно состояло из двух параллельно соединенных цилиндров, которые вращались в противоположных направлениях. Каждый цилиндр был облеплен сложноустроенной конструкцией из зеркал и прочей инфраструктурой. Зеркала освещали то, что находилось внутри цилиндров, отражая солнечный свет в оконные отверстия. Поскольку сейчас по местному времени было около шести вечера, зеркала постепенно отклонялись и уменьшали количество света, чем создавалось ощущение сумерек. С помощью одра можно было приблизить картинку: заглянуть внутрь Акюрейри и увидеть фермы, леса, реки, жилые постройки.

Впрочем, Кэт и так знала, как это все выглядит, поэтому пока довольствовалась общим планом: только на нем можно было увидеть Око целиком. По сравнению с ним даже огромный Акюрейри выглядел ничтожным. Самое впечатляющее в Оке — это Большая Цепь, «Манхэттен на горках». Один полный оборот занимал всего пять минут,